По осколкам разбитого мира

Джувенел наградил ее удивленно-одобрительным взглядом — не ожидал, что она так легко все сопоставит. Кивнул.

— Только представь себе это. Слияние — неотвратимо, ему не может сопротивляться ни один человек на Алырассе. И вот, на закате, когда Алырасса пустеет, когда всех ее жителей засасывает Бездна…

— Венетри проникают в наш мир, — прошептала Алексия.

Джувенел кивнул.

— Проникают в квартиры, копаются в личных вещах и документах, выуживают на свет все твои секреты, читают письма… А если в их руках будет магия, то ничего не мешает им скрыть всюду «стражей» и следить за каждым человеком на Алырассе — или хотя бы за теми, кто вызывает подозрения, или теми, кто каким-то образом им мешает.

Алексия ошеломленно покачала головой. Уму непостижимо — и эти люди охотились за ее отцом! Теперь ясно, отчего он так тщательно шифровал дневник, в котором открыл местонахождение Печати Силы.

— Если мы позволим им это, однажды они станут непобедимы, — произнес Джувенел, отрешенно глядя куда-то вдаль. — Но и сопротивляться Венетри… непросто.

— Нужно объединиться, — с жаром откликнулась Алексия. — Восстать против них.

— Боюсь, что правящие семьи уже давно на их стороне, — с горькой усмешкой сказал Джувенел. — Нет, в открытую противостоять им бесполезно, нужен другой способ. Мы, Скользящие, пытаемся его найти — ведь мы первые, кто попадает под удар Венетри. А чувствовать себя мышкой, за которой гонится громадный кот… не слишком приятно.

— Могу себе представить, — пробормотала Алексия.

Джувенел открыл рот, намереваясь продолжить свой рассказ, но что-то вдруг его остановило. Алексия воочию видела, как от его лица отхлынула краска, сделав щеки и лоб мертвенно-белыми. Прохрипев, он схватился за сердце. Согнулся, едва не упал.

— Джувенел! — Испуганная Эбби птичкой взметнулась к нему.

Скользящий упал на колени, а затем неловко завалился прямо на землю, все еще не отнимая руки от груди. Подлетев к Джувенелу, Алексия увидела, что руны на его теле не просто потухли — они стали насыщенно-темными. А на его руке повыше запястья виднелся странный голубоватый след.

— Что с тобой?

— Не знаю, — хрипло сказал Джувенел. Казалось, ему приходилось прикладывать неимоверные усилия просто для того, чтобы держать глаза открытыми. Мученическое выражение не сходило с его бледного лица. — Не могу призвать магию исцеления. Нет силы. Руны словно… заморожены.

Алексия подалась вперед, неумело чертя на руке руну исцеления. Что и говорить — Джувенел справился бы с этим куда лучше нее. Но его пальцы стали белыми, а затем и вовсе окрасились синевой. Случайно коснувшись их оголенной кожей, Алексия вскрикнула — они были ледяными.

Абигайл не могла оставаться в стороне, и, как и сестра, выводила тонкими пальчиками недавно изученный символ. Магия еще плохо ей подчинялась, но Алексия была благодарна за любую помощь. И даже сейчас, в такую страшную минуту, ощутила вспышку гордости за сестру — ту, что никогда не бросит в беде, ту, что никогда не отвернется. Если Бездна позволит, повзрослев, Эбби станет сильной магессой.

— Не помогает… что-то с магией… — Джувенел обессиленно закрыл глаза, но тут же резко их распахнул. В них промелькнуло понимание. — Тхана! Когда я покидал Апаскапар, одна из этих тварей… Кажется, она меня коснулась. Потом болела рука, но я не думал…

— И ты не сказал нам! — воскликнула Алексия. Тут же прикусила язык — не время для упреков.

Джувенел встретился с ней взглядом.

— Я привык… решать свои проблемы сам. — Прерывисто вздохнул. — Но только не сейчас. Алексия, во внутреннем кармане куртки… зелье… может, оно поможет.

Алексия никогда не чувствовала настолько всепоглощающего страха. В какой момент незнакомец, странник вдруг отвоевал себе места в ее сердце, потеснив Кристофера, Эбби, отца? Почему ей было настолько страшно, что с ним что-нибудь случится, что руки дрожали и не слушались?

В панике она почти сдернула с него куртку — лишь бы добраться до заветного флакона с зельем. На землю попадали монеты, но Алексия все же сумела выудить из кармана небольшой кожаный чехол.

— Там, внутри… несколько зелий. Дай мне тот, у которого красноватый оттенок.

Алексия подчинилась. Раскрыв чехол, увидела несколько аккуратных флакончиков с полмизинца величиной. Увидела и тот, о котором говорил Джувенел. Не мешкая, открыла пробку и приложила сосуд к холодеющим губам Скользящего. Он выпил — жадно, до дна, словно прошедший пустыню и мучимый страшной жаждой путник.

Долго лежал, обессиленно смежив веки. Алексия склонилась над ним, прижимая руки к груди, стискивая от страха пальцы. Разом умерли все звуки, не осталось ничего, кроме биения ее сердца и прерывистого дыхания Джувенела.

И в этот же самый миг Алексия поняла, что просто обманывает себя. Нельзя испытывать подобное к тому, кто совершенно тебе безразличен.

Она не успела додумать эту мысль — жалящую разум, острую как игла — Джувенел выгнулся и шумно вобрал в легкие воздух. Его глаза округлились, но Алексия не видела в них боли — скорее, изумление тем ощущениям, что рождало в нем странное зелье.

— Джувенел, — робко позвала Абигайл.