По осколкам

— Не больше, чем ты, Арс! — рявкает он. — Ровно такой же как и ты!!

— Ооо!! Как ты заговорил. "Сидел бы дома с семьей, не поскользнулся бы с этой телкой!" — оскаливаюсь, пытаясь воспроизвести я его фразу.

— Да! Тут не поспоришь! Но у нас с тобой, на беду, есть отличный полотёр! Да, Костя?! Умеет сделать скользко там, где не предполагалось!

Дина задумчиво слушает Павла.

— Костя… скажи, а ведь тогда, когда ты угощал меня вином на день рождения и пытался залезть под мою юбку, в том вине же тоже был кокс?

— Нет.

— Врешь…

— Чего?.. — обтекаю я.

— Сидеть, Арс, — поворачивается ко мне Дина. — Сиди, слушай. Не дергайся.

Она вдруг кладет свою руку на мой сжавшийся кулак.

И я перестаю понимать, о чем идет речь за этим столом.

— Уж не знаю, Арсенин, и разбираться, поверь мне, не хочу, добровольно или нет лёг ты тогда с этой девкой, но пригласил меня полюбоваться на это именно Костик. Из благих побуждений, естественно. Из жалости ко мне. Что я, доверчивая дура, живу с таким лживым блудливым мудаком.

— Что?..

Поднимаюсь.

— Сядь. Это не все. А когда ты приехал, Костя засуетился, подкинул мне для размышления еще кое-какой информации вскользь о твоих подвигах…

— Это враньё!

— А сам… попытался споить меня вином намешанным с наркотой и уложить, предварительно подарив то самое ожерелье, которое… ну ты помнишь.

— Куницын, ты чего? — поднимаю я шокированно брови, не в силах осознать сказанное. — Жить надоело? Ну ты и крыса!

Взгляд Кости мгновенно меняется.

— А ты присядь… присядь, Арсенин. Жить я буду долго и счастливо. В отличие от тебя.

Чувствую, как Дина удерживает меня за кисть.

— Если, Арсенин, ты дернешься, я посажу тебя. А все вот это… обводит он взглядом бар, уже давно принадлежит мне. И я готов назначить тебе зарплату, как управляющему. Ты же мне друг, всё-таки.

И у меня уже тик от его наглости.

— Но и готов послать тебя на*ер, в случае, если ты вздумаешь помахать здесь руками. Посмотри… С чего ты будешь платить свой кредит без этого бизнеса? Я у тебя всё отниму!!

Он кладет на стол копию того документа, что забрал у него я из стола. Пашка подтягивает бумаги к себе и зависает в них.

— Арс, сядь! — рявкает Дина. — У тебя в залоге мамина квартира.

— Дин, — разворачиваюсь я к ней. — Я должен это схавать?

— Да, — кивает она. — Ты сам это допустил. Реагируй как мужчина, а не пацан. И чтобы ты знал, это всё не оправдывает тебя в моих глазах. Нисколечко.

Мой взгляд утекает к раскрасневшейся морде Костика. Мне невыносимо хочется смазать ему по лицу!

И останавливает далеко не эта бумажка, лежащая на столе, а теплые пальцы Дины.

Пашка отодвигает документы.

— Дина. Я уверен, ты все понимаешь сама. У меня и мысли не было изменить тебе. И я сам в глубоком шоке. Думаю, как и была ты тогда, с утра, после винца нашего общего друга. Глупо оправдываться… — опускает он глаза. — Прости, что тянул с объяснениями. Как такое объяснить?.. Я был уверен, что ты… — отрицательно качает он головой.

— Но… ты сказал бы?

— Сказал бы. Не уверен, что смог бы сразу.

— Ладно, Паш. Тебе я верю!

Я сжимаю крепче руку Дины. Зачем ты так ласково и тепло говоришь с ним?! И так строга со мной? Чем он лучше теперь?!?

Пашка разворачивается к Косте.

И неожиданно его кулак врезается тому в скулу, смазывая по носу.

— Попробуй отнять что-нибудь у меня, Куницын.

Костя возвращается в вертикальное положение. Стирает рукавом кровь из носа, разглядывая красный потёк на рукаве.

— Отнять? Да, запросто… — оскаливается он.

Кровь опять течет тонкой струйкой на его губы, размазываясь по зубам. Он выглядит так, будто сожрал кусок свежего сырого мяса. Выгрыз его живьем. Взгляд его становится сумасшедшим.

— Дин… Не изменял тебе Арсенин. Обдолбился. Я увел его наверх и за несколько минут до твоего приезда подложил рядом ту проститутку. Всё.

И Пашка снова закрывает глаза.

— Сука… — откидываю я руку Дины.

Костя подрывается со стула.

— Ну давай, Арсенин! У тебя же была уже условка за драку. В этот раз сядешь по-полной!

— Нет!! — повисает на мне Дина. — Арс… стой… не смей… Алиса!! Мама!!

— Я уничтожу тебя Куницын!

— Слишком ты прост, Арсенин для таких боёв. Прими своё поражение.

— Подлецы, Костя, погибают от своего же оружия. В Японии есть такая мудрость, — встает Пашка между нами.

Мои челюсти сжаты и кулаки тоже. И я перестаю понимать, что говорит Дина, что говорит Пашка… На нас смотрят все… я не хочу думать о том, что будет завтра. Я хочу просто уничтожить человека, который уничтожил меня.

Дина отвешивает мне ощутимую пощечину.

— Арс!

— М? — в моих ушах звенит.

— Алиса. Мама.

— Не буду я его трогать.

Так — не буду.

— С тобой Дина, мы обо всем поговорим позже, — прищуривается Костя. — И, как умная женщина, я уверен, ты поймешь меня. И сделаешь правильный выбор. Наконец-то!!!

Бросая окровавленную салфетку на стол, Костя идет наверх.

И мы остаемся втроем.

— Ты извини, Пашенька, ничего у нас не получится, — опускает взгляд Дина.

— Почему?

— Ничего не тронуло меня в измене этой, кроме факта твоей лжи. А когда Арс был на твоем месте, я чуть от боли не умерла. Не полюблю я тебя, Паш. Хоть ты и замечательный… Не хочу тебе врать.