По эту сторону фронта

Тут противник наконец обмяк, потеряв сознание, и я, оторвавшись от него, повернулся в сторону входа в схрон. Двое парней, помогавших мне, сразу же подхватили тело и поволокли его в сторону, а остальные, стоя возле люка, напряжённо прислушивались к происходящему внутри. Секунд через десять тишину нарушил голос:

— Принимайте!

И все опять пришли в движение, помогая вытянуть последнего бункерного сидельца. Вынырнувший следом за ним боец из атакующей пары, возбуждённо улыбаясь, сказал, обращаясь к Марату:

— Слушай, мощные у тебя штуки! Этот гаврик даже не дёргался, когда мы его нашли. Лежал себе тихонько возле нар и не отсвечивал! Рецептом поделишься?

Шарафутдинов кивнул, а я, присев возле бессознательного поляка, у которого был рассечён лоб, а из ушей и из носа текла кровь, недовольно заметил:

— Какие-то они чересчур мощные. Чего ты туда напихал кроме магния? Его же контузило напрочь!

Шах недоумённо пожал плечами:

— Как обычно. Просто они шарахнули в маленьком, замкнутом помещении, вот поэтому такой эффект. Да и, похоже, когда он залечь пытался или просто падал, головой ударился. Видишь, какая ссадина? Нет, всё нормально, командир! Главное, всех живыми взяли и есть с кем работать!

— Всех живыми взяли… — Оттянув веко у пленного, я безрадостно посмотрел в его закатившийся под лоб зрачок и, сплюнув, показал пальцем: — Вот этот — точно полудохлый. И чует моё сердце, что именно он окажется командиром. Не тот, голосистый, с прореженным скальпом и полуоторванным ухом, а именно этот!

На что Гек жизнерадостно ляпнул:

— Ничего, лишь бы дышал! А уж мы его растормошим!

Угу, знаю я этих тормошителей. Как бы в процессе оживления контуженый хмырь окончательно дуба не дал… Хотя, если это рядовой член группы, так и хрен бы на него!

Но, как выяснилось, именно бессознательный «язык» и был командиром. Просто пока некоторые мужики занимались опустошением схрона, остальные приступили к опросу пленных и быстренько выяснили сей нерадостный факт. Трое «засранцев» в основном выполняли функции носильщиков и боевого охранения, поэтому были не в курсе: ни где сейчас находится вторая часть диверсантов, ни откуда они собираются работать. Корноухий оказался радистом, знающим частоты связи, только о месте расположения группы «артиллеристов» он тоже был не осведомлён.

Кололи их вдумчиво, поэтому оснований не верить пленным я не имел. Вот так и вышло, что через полчаса после начала допросов мы собрались возле лежащего на плащ-палатке Ганбовского. «Вепрь» до сих пор не пришёл в себя, хоть ему и оказали первую помощь. Поэтому, глядя на его замотанную башку и ватные «чопики», торчащие из носа, я задумчиво тёр щёку, вопрошая у собравшихся вокруг знатоков медицины:

— Нашатырь нюхнуть давали? Водой обливали? По щекам… хотя нет, отставить! У него мозги стряслись, поэтому хлопанье сейчас явно противопоказано. Блин! Чего же тебе ещё, собака, надо?

Шмель после моего крика души предложил:

— Может, в санчасть? Его там быстренько в себя приведут, а когда он очухается, всё расскажет как миленький.

— Время, время! Оно нас сейчас сильно поджимает. Хотя… — Махнув рукой, я подозвал Марата и приказал: — Вызывай машину. Пусть она ждёт на старой дороге, возле ответвления на Криницу. Если мы его сейчас в себя не приведём, то к докторам везти всяко-разно придётся.

Шах уже собрался идти, только его остановил стоящий рядом Даурен, который, смущаясь, предложил:

— Товарищ командир. Я понимаю, что это мракобесием отдаёт… но… меня дед учил… В общем, если давить на определённые точки на теле человека, то можно добиться кое-какого эффекта. Работать надо иголкой или просто тонкой палочкой… Может, стоит попробовать?

Ого! Какой у меня продвинутый радист! Хлопнув Жана по плечу, я ответил:

— Давай, действуй — знаток акупунктуры! А то я уже все известные мне активные точки попробовал — толку не добился.

Увидев, как вытянулось в удивлении лицо подчинённого, добавил:

— Что смотришь? Думаешь у тебя начальник — валенок? Не-е-т! Я кроме слова «акупунктура» знаю ещё много умных слов!

Искалиев на это только улыбнулся и, стянув сапоги с Ганбовского, принялся растирать и мять его ступни. Остальные, сгрудившись, с интересом смотрели на эту прелюдию к лечению. Ну а я на всякий случай приказал бойцу, стоящему рядом, сбегать и вытряхнуть толстого Гонопку из его куртки, после чего принести её мне. Парень, не удивляясь, молча рванул выполнять приказание и через пару минут вернулся с требуемой одёжкой. А дальше — или так совпало, или из Даурена дед сделал действительно большого специалиста, но истыканный тупой стороной иголки «Вепрь» застонал и открыл мутные, слезящиеся глаза.

О! Вот теперь — моя очередь! Пока он ещё «плавает», попробуем заморочить пленному голову. Физического воздействия этот недобиток сейчас не перенесёт и снова отрубится, поэтому буду играть. Сделав жест, разгоняющий народ с поляны, я, натянув трофейный кожушок, осторожно положил голову пленного себе на колени и, радуясь, что уж польский-то знаю в совершенстве, начал: