По агентурным данным

— …А сейчас, товарищи, мы сядем в автобус. В комфортабельный экскурсионный автобус Львовского завода. Наши автобусы, как вы знаете, перевозят пассажиров во всех городах нашей необъятной Родины. Нам предстоит обзорная экскурсия по городу, а затем отправимся в Ужгород с остановкой в поселке Дубровицы. Прошу в автобус, товарищи!

Экскурсовод подошла к дверям, понизив голос, сказала:

— И прошу вас, товарищи, не занимать передний ряд! Это места для иностранцев!

Люди ломанулись в автобус, активно работая локтями.

— Я прошу вас, товарищи, ведите себя прилично! Места всем хватит! Среди нас иностранцы, не позорьтесь, — шипела экскурсовод сквозь приклеенную улыбку.

Американцы вошли в салон последними. Единственные свободные места оказались в первом ряду слева. Справа, через проход, села экскурсовод. Мальчик обернулся. Сзади улыбался серый мужчина. Мальчишка хмыкнул и отвернулся. Пшеничного цвета затылок с веселым хохолком торчал перед глазами.

«Гаденыш, — снова подумал мужчина. — Экая мерзкая ухмылка. И вообще. Ехали бы они отдельно, как положено. С атташе по культуре, на автомобиле с „жучками“. Нет, видите ли, наш иностранный гость захотел посетить Закарпатье рядовым туристом! Окунуться в народные массы, так сказать! Переводчик им не нужен, они изучили русский из любви к нашей стране. Током бы его шмальнуть да выяснить, откуда у него любовь к нашей стране. Нельзя. Макс Холинер, борец за мир, выступал против войны во Вьетнаме и т. д. и т. п. И министр культуры от него без ума. Это-то понятно. Какая барыня ни будь, а все равно ее.»

Мужчина вздрогнул, испугавшись своих мыслей, и вытаращился на сидевших перед ним подопечных.

Макс Холинер, кивая на улицы и дома, говорил парнишке: «Запомни вот этот перекресток, вот эту улицу, вот этот дом. Потом я расскажу тебе».

«Дома, положим, все были хороши, Львов славится своей архитектурой. Да и улицы — чистые, ухоженные, засаженные вязами, тополями, липами, каштанами. Красивый город, ничего не скажешь. Но что он, американская морда, может об этом рассказать-то? Вот что интересно! Нужно будет вставить эти его слова в отчет!» — отметил про себя серый мужчина.

— Мы находимся на Холме Славы, дорогие товарищи, — доложила экскурсовод. — Прошу выйти из автобуса. Мы подойдем поближе к дорогим могилам.

Туристы лениво выбирались из автобуса, тянулись длинной цепочкой к монументу, посвященному героям войны.

— Поживее, товарищи! У нас обширная программа! И не бросайте бумажки на землю! — досадовала на туристов экскурсовод. Что у нас за люди? Еле живые, ей-богу. То ли дело американцы — первыми подошли, остановились так культурно. Ничего не жуют, ничего не бросают. Она вздохнула и заговорила, текст соскакивал с накрашенных губ гладкими горошинами:

— Холм Славы расположен на склоне горы, отсюда, как вы можете убедиться, виден весь Львов. Здесь захоронены воины и партизаны, павшие в борьбе за освобождение Львовщины от немецко-фашистских захватчиков. Здесь захоронены двадцать шесть героев

Советсвого Союза. Монумент, посвященный их памяти, расположен в центре Холма. Вы можете самостоятельно осмотреть надгробия. Через пятнадцать минут жду вас, товарищи!

Экскурсовод направилась к автобусу, почти тотчас следом за ней потянулись остальные. Пятнадцать минут экскурсанты смотрели из своих кресел, как пара иностранцев обходила каждое надгробие. Мужчина внимательно рассматривал надписи, мальчик шел рядом и был на удивление серьезен. Следом, в отрыве на два шага, плелся невыразительный человек в сером.

— Вот видите, товарищи, какой неподдельный интерес проявляют иностранные граждане к нашей истории, к нашим святыням! — не удержалась, укорила соотечественников экскурсовод.

— Так они в первый раз. А нам на каждой экскурсии эти «холмы» смотреть… Обсмотрелись уж, — ответил кто-то из задних рядов.

— Вы потише! И поосторожнее, — заметил чей-то немолодой голос.

— Да ладно.

— Молодой еще. — вздохнул тот же голос.

Но вот все расселись по местам, автобус выехал за пределы города, экскурсовод бодро продолжала:

— Коммунистическая партия и Советское правительство постоянно проявляют заботу о всестороннем развитии советского человека. Сокращенный рабочий день позволяет труженикам Львова больше времени уделять культурному отдыху, в частности туризму. И сейчас мы с вами проедем одним из туристических маршрутов, дорогой на Ужгород. Первая остановка в поселке Дубровицы, который попал в анналы истории края сразу после окончания Великой Отечественной войны.

ИЮНЬ 1977, Дубровицы

Едва автобус выехал за городскую окраину, американец буквально приклеился к окну. «Чего он там увидел? — недоумевал серый мужчина. — Леса, поля и горы, как говорится.»

Они проехали около километра, вдруг иностранец тихо вскрикнул и сжал руку мальчика. Они оба смотрели теперь на поляну, едва закрытую от дороги высокими березами. Сквозь белые стволы просвечивала высокая трава и белые ромашки, орешник по окоему.

Да что это он так взвился? Надо будет отметить в отчете! И вообще смотреть за ним в оба!