Плотина

— Это все понятно, — проговорила мудрая Мариша. Но ее остановил на этот раз руководитель группы, молодой и серьезный кандидат наук (как очень скоро выяснится, сын Глеба Тихомолова, того Тихомолова, с которым Николай Васильевич вместе служил в Германии, в Крыму и на Чукотке).

— Мы все говорим «понятно», когда слышим очевидные вещи, — продолжал, чуть раздражаясь, Острогорцев. — Но сами же и требуем разъяснения очевидных истин… Вот вы говорите здесь о науке, которая предвидит, прогнозирует, предупреждает. Как говорится, дай бог ей здоровья! А теперь вспомним, когда у нас особенно широко развернулось гидроэнергетическое строительство? Да как раз в то время, когда науке при быстром ее развитии понадобились новые, невиданные энергомощности. И если уж продолжить о гидроэнергетике в интересующем вас плане, так вот вам еще одна очевидная истина: «гэсы» работают десятилетиями, не выбрасывая в атмосферу ни одного грамма копоти или углекислоты. Попробуйте представить себе, что вся сегодняшняя электроэнергия вырабатывалась бы на тепловых электростанциях. Сколько копоти и сколько топлива!

— Ну это, конечно… — начала Мариша уже несколько в иной тональности.

— Короче говоря, я предлагаю вывести нашу беседу из острополемического буруна в русло плавного течения, — сказал Острогорцев. — Поймите, что ваши заботы мне не безразличны. Но я буду продолжать наращивать плотину, мы затопим всю проектную площадь, и так будет повторяться и на этой, и на других реках еще довольно долго — даже при успешном развитии альтернативных видов энергии. Ее теперь требуется все больше и больше, и остановки тут не предвидится… К лучине нам уже никак не вернуться, уважаемая Мариша! — галантно закончил Острогорцев.

— Меня очень волнует то, — заговорил после небольшой паузы руководитель группы Иван Глебович Тихомолов, — что вы не собираетесь вырубать леса на месте затопления. Тут, казалось бы, и хозяйственная и экологическая задачи совмещаются.

— В хозяйственном плане — невыгодно, — сразу ответил Острогорцев. — Технически — почти невозможно. Представьте себе: как транспортировать лес с этих скал? Наверху — сплошные горы и сопки, внизу — бурная река, уже перегороженная. Наконец, сам лес — непромышленный… Но почему это вас волнует? — спросил он Тихомолова. — В конце концов лес сгниет…

— В этом-то и беда.

— Тут может быть только один путь, — с обещанием гениального решения проговорила Мариша.

— Какой? — спросил Тихомолов, готовый ухватиться и за соломинку.

— Отдать лес японцам: они найдут, как его вырубить, как вывезти и как использовать. Они даже щепу используют.

Все вежливо поулыбались и продолжали молчать.

— Ну что же, какие будут еще ко мне вопросы и пожелания? — спросил тогда Острогорцев.

Тихомолов попросил показать им зону затопления.

— Мой катер — в вашем распоряжении, — тут же ответил Острогорцев. — С вами поедет кто-то из моих заместителей, так что и новые вопросы, которые возникнут, вы сможете задать ему.

Он явно «закруглял» беседу и откровенно посматривал на свои электронные часы.

— Сможем мы встретиться с вами перед нашим отъездом? — спросил Тихомолов.

— Если возникнет такая необходимость…

Было ясно, что он торопится.

Было понятно — куда.

На другой день вся группа прошлась по плотине, ученые кое-чему подивились, но не слишком, поскольку помнили о своем противостоянии всему этому бетонному могуществу. Неспокойная Мариша, которая была теперь в джинсовом костюме и такого же тона курточке с капюшоном, не могла удержаться от восторгов, когда глянула с плотины вверх по Реке.

— И далеко простирается такая красота? — спросила она Мих-Миха, сопровождавшего группу.

— Чем дальше, тем больше, — отвечал Мих-Мих с гордостью.

— Варвары! — отозвалась она на его гордость.

По переходам и лесенкам ученые, Мих-Мих и моторист начальнического катера спустились в опустевший после перекрытия проезда верхний котлован, прошлись по перемычке, уже воспринимавшейся как нечто доисторическое, и вышли к рыбацким лодкам и катеру. Лодок здесь заметно поубавилось — владельцы перевезли их в поселок, а катер пока оставался на месте. Ученые рассаживались в нем шумно и теперь уже с остротами и изречениями. Кто на боковые скамьи, кто на корму. Мариша — рядом с мотористом.