Плоский мир

— Да, — Кирилл выдержал паузу, — Зурин, я хотел бы попросить вас еще об одном. Я допускаю, что мой поступок, — (я имею в виду отказ выплатить долг), — мог показаться вам не слишком-то порядочным, однако вы заблуждаетесь, если думаете обо мне, как о плохом человеке. Я просто стараюсь исправлять свои же собственные ошибки без ущерба для самого себя. В ином случае я могу прийти в такое состояние, что наделаю еще больших неприятностей окружающим, а это, согласитесь, и вовсе будет несправедливо. Увидимся… Господа, всем до свидания!

Гринев действительно стал регулярно наведываться в бильярдную, и гораздо чаще, чем только по средам и четвергам. Он все еще пытался играть на деньги, но когда однажды спустил пятнадцать партий к ряду и не одному человеку, а доброй половине членов клуба, понял, что его неумение убивает всяческую надежду на везение; кроме того, до этого ему пришлось объяснять, почему он не собирается возвращать деньги, только Зурину, теперь же перед ним стояла целая толпа, и каждый в ней со своим собственным характером. Стоит ли говорить, что хотя бы один в ней уперся ни на шутку и не хотел отпускать долг ни в какую. Максим Денисов слыл человеком очень непокладистым. Он подошел к Гриневу вплотную, так что грудки того завибрировали он предвкушения боли, и произнес:

— Не знаю, как остальным, но мне вы деньги вернете, иначе вам не поздоровится.

— Мне тоже!

— И мне!

— И мне!.. — моментально послышались голоса еще нескольких человек.

С тех самых пор Гринев зарекся играть безо всяких ставок, а через три дня вернул долг Денисову, (и никому больше), но чуть позже выяснилось, что эти деньги он занял у другого члена клуба.

— Мой вам совет, — говорил ему в тот же день Зурин, сидя за одним из столиков и потягивая пиво, — уходите из нашего клуба навсегда. Я считаю вас неплохим человеком, — вот здесь Зурин сильно покривил душой, но иначе он не мог, ибо ему поручили поговорить с Гриневым и теперь нужно было, чтобы тот его выслушал, — но вы сильно подпортили себе репутацию, причем самым что ни на есть нелепым образом.

— Выходит, многие здесь считают меня последней свиньей?

— Положа руку на сердце — да.

— Вот что я скажу вам: никуда я уходить не собираюсь, — а с этими многими, (вы обязательно должны назвать мне конкретные имена), я попытаюсь как-нибудь наладить отношения. Ну а если ничего не выйдет, черт с ними, наплевать. Я повидал много людей, относившихся ко мне плохо, тогда как я им не сделал ничего дурного. Вы предлагаете мне покинуть клуб, но сейчас такой поворот событий для меня никак не годится. Напротив, я собирался попросить Черенкова, чтобы он разрешил мне пожить здесь. Я затеял в доме ремонт, который продвигается очень медленно, и теперь совершенно не могу там находиться: вся кровать завалена неизвестно чем. Кроме всего прочего, чем больше я проигрываю, тем больше мне хочется научиться играть.

— Выходит, вы твердо решили остаться?

— Вне всякого сомнения.

Никто не знает, что происходило в клубе сразу после того, как Гринев в тот день ретировался, но тот факт, что против обыкновения все посетители разом задержались на два часа и разошлись только к полудню, говорит о том, что вероятнее всего у них состоялось некое совещание.

В следующий раз, когда Кирилл появился в клубе, лампы висели уже на два сантиметра ниже, но, конечно, даже самый наблюдательный глаз не смог бы это различить; как это ни удивительно, все вели себя с Кириллом гораздо приветливее обычного, а о невозвращенном долге никто никогда больше не вспоминал.

— Забудьте все, что я говорил вам, — с улыбкой произнес подошедший Зурин.

— Как вы сказали?

— Да-да, именно забудьте. У меня был разговор с членами клуба: никто теперь к вам плохо не относится. На самом деле вы очень талантливый бильярдист, и у вас громадный потенциал, если хотите знать.

— Да что вы!

— Поверьте мне, я говорю совершенно искренне, — и как бы в доказательство этого Зурин прибавил, что хотел бы теперь всячески помогать Кириллу.

— Быть моим учителем, хотите сказать?

— Почему бы и нет?

Кирилл все еще недоумевал этой перемене, но чем больше Зурин сетовал на его «широчайшие способности», которые, по его мнению, очень быстро позволят достичь профессионального уровня, тем больше Кирилл растаивал.

— Вы, должно быть, все сговорились против меня, — молодой человек сделал последнюю попытку, но когда Зурин, ловко отвергая ее, снова принялся высказывать ему комплименты, решил, что даже если тот кривит душой, его это нисколько не заботит, — стало быть, я многого добьюсь?

— Конечно. Собственно, вам даже и не стоит напрягаться. А теперь поговорим о наших планах.