Площадь Революции: Книга зимы (сборник)

– Ох и непонятный народ на даче на генеральской собрался. Дача-то эта покойному генералу Ацкому принадлежала. На тайном химическом заводе трудился он. Тут, неподалеку. Да еще музыку любил. Ну, меломан, понимаешь ли, был. А сейчас – наследникам дача его перешла. Да, вишь, наследникам-то все, как ныне говорят, «по барабану». В Чехии они, что ли, жизнь прожигают. А генерал – уже сильно больным будучи – сдал в прошлом годе дачу прощелыге непонятному. Тот – еще каким-то военным. Так они соседям во всяком разе говорят: «Мы, мол, друзья Николая Антоновича покойного, и тоже люди военные». Да только не военные они, нет!

– Я был там. Еле вырвался. Чуть не убили, сволочи…

– Во, во! Говорил я отцу Никодиму: окропить надо дачу тайно. А он токмо отмахнулся: в милицию, говорит, еще раз съезди.

– Террористы они. Это, кроме прочего, конечно. Надо не только в милицию, надо еще куда-то… Но и в милицию тоже…

– Эх, мил-друг. Милиция наша подмосковная пьет да деньги взяточные считает. Словом, сквозь пальцы милиция на такие дела смотрит. С того-то и тяжко нам тут жить стало. Я тебе вот что скажу, – мужичок зашелестел губами у самого Андреева уха. – Никакие они не военные! Токмо маскируются. Они вообще – бог знает кто! Я думаю вот как: это сработанные души тут у нас завелись. Не мертвые это люди и не живые. Видел я двоих, видел! Это, скажу я тебе, люди, которые позволили нечести себя сманить и оседлать. Секешь теперь?

– Не очень-то.

– Экой ты непонятливой! Ну лишены эти люди всего начисто: и жизни земной, нашей то есть, и того света – лишены. Людишки такие – я верно слыхал – всю дорогу тот свет призывают. Да только не получат они его. Не заслужили!

– Там банда террористов засела, да еще с какими-то собачьими отклонениями… – Андрей осекся.

– Ни-ни! Сработанные души!

– Даже если так, то – сработанные души наркоманов и террористов там засели!

– Да я-то что? Я ничего. Террорщики так террорщики. Тоже мне, новость, – слегка даже обиделся мужичок в тулупе. – Я ведь сперва отцу Никодиму вот как и ты говорил: террор, террористы! А отец Никодим глянул на меня этак, прищурившись, и сказал: «Ты, – говорит, – староста церковный? Вот и будь им. А в террор и в понятия о нем ты, говорит, шибко не лезь. Это ведь только несведущие люди весь террор на русских, да на арабов, да на американцев с евреями списывают. А корни террора – не в нации и не в борьбе за трудности освобождения. Корни террора таинственно глубоки.

В столкновении времен и эпох эти корни просматриваются, и даже в Ветхом Завете. “Око за око, зуб за зуб!” Что это, – спросил меня отец Никодим, – как не начатки террора? Или в книге Иова: “Кожу за кожу!” Так ведь кричит Господу противоборствующий сатан? И терроризирует, и со свету сживает праведника Иова! А уж совсем круто показал себя террор в так называемом дионисийстве. Терзали сыны Диониса и убивали себя, и других убивали со сладостью и безо всяких причин. Террор вокруг себя одним дыханьем своим сеяли! Оттуда из греческого добожья тоже многие корешки террора торчат. А нынешний террор половой? Секс – оно звучит гордо, смело. А на самом деле – часто террор мужского полу противу женского происходит. Каждый из вас половым террористом хоть раз в жизни, а был. И этот-то половой террор, эта гадкая “революция” полов – едва ли не страшней всего. Потому как Господь заповедал любовь между полами, а не насилие, не угрызания плоти, не бесчинства…»

Староста церковный на миг задохнулся. Но тут же набрал побольше воздуху, выпалил:

– Все, что сказал отец Никодим, – верно. А только знай – есть среди собравшихся на даче и сработанные души, есть и оборотни с вурдалаками. Лесника и охотоведа нашего Рюманыча они окрутили. Стакан Рюманыч зовут. Ну, Степан Романыч. Поят его, а он их по ночам в лес возит. Якобы для изучения лесопосадок, а то иногда для охоты. А какие из них охотники? Рюманыча пьяного поперек аэросаней привяжут, а сами – люди наши видали – свинок диких портят! Кабанчиков малолетних угрызают. Как кинутся из засады! И подвывают, и урчат! Мигом кабанчику горло перегрызут, морду порвут – и бросят! Ну? Это к чему ж извращение такое? Охотишься – охоться. А рвать природу – не смей.

Про «сработанные души» Андрей мужичку в тулупе не поверил. А остальное – очень даже подходило.

Подождав, пока Невегласов уйдет вглубь церкви, тихо выскользнул он наружу. На свету сразу же глянул на себя: на ботинки, на плечи…

Вида человеческого он не имел.

«Нет, тут дело не в “сработанных душах”! Дело в другом. Ненасытные! Неподсудные! Отмороженные гады они – и все тут. Почувствовали: власти нет! Почувствовали: небо – пустое! Вот и обнаружились. И творят что хотят. А красочку запретную им скорей всего генерал покойный продал. Да и еще кое-что, наверное, продал… А навербовали их, вполне возможно, кавказцы, и денег они же дали. Сами в горах сидят, а эти здесь орудуют…