Площадь павших борцов

- Да я, товарищ генерал, третий дён не жрамши, из окружения вышел, ноги едва волочу. Мне бы в санчасть какую...

- Все равно! Подбородок держать выше... по уставу. А вы, товарищ боец, над кем смеетесь?

- Веселый человек дольше живет. Вот и смеюсь.

- Ладно. А то я думал, вы надо мной издеваетесь...

Генерал П. В. Севастьянов, хорошо знавший Парсегова, писал о нем так: "Никакое окружение, никакое бегство, никакие несчастья и неудачи так не деморализуют солдата, как бездарное руководство!" Парсегов командовал 40-й армией Брянского фронта, а фронтом командовал небезызвестный Филипп Иванович Голиков. И кого Голиков больше боялся - Сталина или немцев? Этот вопрос историками еще до конца не выяснен.

Если же Филиппа Ивановича спрашивали о талантах Парсегова, он отвечал:

- Собранный товарищ! Не как другие, что даже забывают побриться в окопах. Одна в нем беда: на связь не выходит, и никогда не знаешь, где его армия находится...

Из этих слов видно, что хорош был Парсегов, умело прятавший свою армию от начальства, но еще лучше был и сам командующий фронтом, не знавший, где искать эту армию! Но однажды Голиков все-таки обнаружил "сороковую" в селе Хорол. Голиков сказал Парсегову, что из портфеля майора Рейхеля известно: барон Вейхс, торчавший у Курска, должен бы наступать двадцать второго июня, но...

- Не мычит, не телится! Наверное, фрицы поняли, что мы их "рассекретили", вот и отложили свое наступление по плану "Блау". А ты, Михаил Артемьевич, ручаешься за свою оборону?

- Мышь не проскочит, - был получен бравый ответ.

(Между тем, Брянский фронт имеет всего лишь до пяти орудийных стволов на один километр - совсем не густо).

- Тут и слона протащить можно, - сомневался Голиков

- У меня и слон не пройдет! - заверил его Парсегов...

Затишье в обороне всегда обманчиво, а враг начинает казаться надоедливой, примелькавшейся деталью военного пейзажа - не больше того. 28 июня барон Вейхс нанес мощный удар со стороны Курска, а через два дня 6-я армия Паулюса стала наступать южнее - и началось! Противник верно нащупал слабину в стыке Брянского фронта Голикова с фронтом армий маршала Тимошенко; танки армии Генриха Гота врезались в эту мягкую и ослабленную подвздошину двух наших фронтов, разорвав их широкой кровоточащей раной. Прямо на Воронеж двигалась моторизованная дивизия "Великая Германия"... А на улицах Хорола - дым столбом! Жгли и рвали штабные документы, волокли в грузовики тяжеленные сейфы, девушки-солдатки метались, не зная, куда сунуть пишущие машинки, а жители села плакали:

- Господи! Да на кого ж вы нас покидаете?..

В этой панике один лишь Парсегов оставался невозмутим и, сидя в своей легковушке, он... догадываетесь, он брился! Тут его и застал Севастьянов с поручением от Голикова.

- Командующий Брянским фронтом просит вас срочно выйти на связь с его штабом. Обстановка сейчас такова, что...

Парсегов, глядя в зеркальце, прифрантил свои усики:

- А зачем спешить, дарагой? Самое малое, через час я сам буду уже в Воронеже, тогда и пагаварю с товарищем Голиковым... Можно ехать. Жми прямо на Воронеж! - велел Парсегов шоферу, и его легковушка первой рванула с места...

Отдадим должное девственной "чистоте" анкетных данных о генерале Парсегове, - этот Аника-воин постыдно бросил свою армию (и вся его 40-я армия позже целиком погибла, попав в железные клещи танковых окружений), а ведь на эту армию рассчитывали в штабах, воронежцы меж собой говорили:

- Нам-то что? До нас фрицы не дойдут, эвон, мне Марья-соседка сказывала, что есть такая армия Парсегова... у-у, силища!

Воронеж считался еще тыловым городом и жил, украшенный бодрыми призывами, обычной трудовой жизнью: "Работать с удвоенной энергией! Все для фронта, все для победы!" В скверах играли детишки, на улицах бабки торговали семечками. Привычно названивали трамваи, фронтовикам странно было видеть машины "скорой помощи" - кому-то вдруг захотелось поболеть, но никого из жителей это не удивляло. Никто не думал, что враг способен дойти до их города. По вечерам работал цирк с новой программой, люди навещали театр, все шло своим чередом...

Голиков засел в Воронеже, а связь с войсками фронта отсутствовала. На путях вокзала попыхивал паром одинокий бронепоезд, и там еще пели: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути..." В гарнизоне числились тыловые войска НКВД с винтовками, один батальон был поголовно вооружен только наганами, кавалеристы оттачивали клинки. А на окраинах Воронежа уже образовывался фронт, и зенитчики ПВО все чаще опускали стволы орудий к земле, нащупывая в прицелах кресты немецких танков. Гот не считался с потерями; на Мокром Лугу он сам загонял свои танки в топь, на их башни, торчавшие из воды, он стелил мосты и по этим настилам быстро пропускал другие танки и пехоту...

Голиков воевать не умел, а теперь поздно учиться!

30 июня Сталин прочел ему суровую нотацию по связи ВЧ, и мне думается, что Верховный лучше Голикова понимал обстановку.