Площадь и башня. Сети и власть от масонов до Facebook

Однако для современного зрителя больший интерес представляют менее крупные фигуры, изображенные в нижнем ряду, под ярусом перечисленных гражданских добродетелей. Ниже более крупного олицетворения Справедливости (слева) восседает Согласие, а рядом с ней в ряд выстроились двадцать четыре представителя popolo grasso (буквально – “жирного народа”) – состоятельных горожан, из числа которых и избирались девять сменных правителей. Что удивительно, каждый из них держит веревку, сплетенную из двух прядей: эти пряди тянутся с разных чаш весов, которые держит Справедливость, а Согласие сплетает их воедино. Горожане передают веревку фигуре Общего Блага, и она оплетает ее правое запястье[1513]. По мнению Квентина Скиннера, это решает давний спор и подкрепляет гипотезу, что вся фреска задумывалась как прославление республиканского самоуправления и иллюстрирует слова Брунетто Латини: благо народа требует того, чтобы “signorie [власть] принадлежала бы самой общине” горожан[1514]. А еще можно заметить, что придуманный Лоренцетти образ веревки, связывающей городскую элиту в единое целое и соединяющей их с символическими началами справедливости и народного государства, предвосхитил современное представление о социальной и даже политической сети[1515].

Пускаясь в подобные истолкования, всегда рискуешь впасть в анахронизмы. Лоренцетти совершенно четко указывает на то, что неотъемлемая часть доброго правления – крепкая военная сила: рыцари в доспехах грозно возвышаются не только над преуспевающими бюргерами, но и над захваченными военнопленными, которые связаны уже совсем другой веревкой. И все же современный зритель наверняка удивится тому, что в той части восточной стены, где изображены две мирные сцены – в самом городе и в его сельской округе, contado, – солдаты отсутствуют.

Приводились убедительные доказательства того, что городской пейзаж на восточной стене – это “буквально видение” аллегорической фигуры Мира, изображенной на северной стене[1516]. Совершенно ясно, что этот город представляет саму Сиену: в левом верхнем углу мы опознаем ее городской собор (duomo), в центре – ворота Порта-Романа и, наконец, находящийся неподалеку порт Теламон (Таламоне)[1517]. И все же это идеализированная Сиена, воплощающая образ “космической гармонии общинной жизни”. Опять-таки художник обстоятельно объясняет, что именно следует увидеть зрителю:

Обратите очи, о правители, и узрите ее – ту, что изображена здесь [Справедливость], увенчанную из-за превосходства ее, ту, что всегда воздает каждому по заслугам. Посмотрите, сколько благих плодов она приносит и сколь приятно и мирно протекает жизнь города, где сохраняется сия добродетель, затмевающая любую другую. Она оберегает и обороняет тех, кто чтит ее, она питает и кормит их… вознаграждая тех, кто творит добро, и отмеряет должное наказание злодеям.

Взглянув на фреску мельком, можно сделать ошибочный вывод, будто единственный “благой плод” справедливого правления – экономическое процветание. Однако, как и отметил святой Бернардин, не все занятия горожан сводятся к коммерции. Еще мы видим, например, как учитель наставляет учеников, а в центре изображены танцоры. Можно почти не сомневаться (несмотря на их внешний облик), что эти молодые люди водят хоровод – он назывался tripudium[1518], – выражая ликование по поводу царящего мира. Да и сельская сцена мирной жизни изображает не только торговлю и полевые работы, но и охоту. “Без страха, – гласит надпись в верхнем левом углу, – всякий может спокойно проезжать по дорогам, пахать и сеять, покуда в этой общине будет царить эта дама [Справедливость], ибо она отобрала всю власть у злодеев”.