Пляска в степи

А так. Мать до отрочества в няньках. В пестунах — бессловесный воевода Брячислав, который против сестры и слова сказать не посмеет. Вот и испортили оба мальчишку своими потаканиями да заботой. Вырос Святополк с гнильцой. А князь на самотек все пустил, глаза закрывал, отворачивался. Вот и придется теперь ему расхлебывать. Все чаще сотник Крут задумывался: как на такого княжество оставить? Что он с наследством своим сотворит, коли он уже нынче, на отцовском-то подворье, такое творит! А ведь худо-бедно, да сдерживает его нынче Мстислав. А коли заберет князя к себе светлый Перун?

После таких нерадостных размышлений поворачивался Крут Милонегович к Ярославу. И тени сомнений ни у кого бы не оставалось, коли б тот был законным сыном от водимой жены. Сотнику уже рассказали, что Святополк выкрикнул брату в лицо, что тот робичич. Напрасно Ярослав стерпел да отцу не рассказал. Князь Мстислав давно воспретил так старшего сына называть — хоть в глаза, хоть за глаза. Глядишь, еще бы плетей всыпал зарвавшемуся щенку, тому бы на пользу пошло.

Но с того дня Мстислав переменился. Стал всюду брать с собой старшего сына, а не изредка, как бывало раньше. Ярослав стоял за спиной отца, пока тот творил в гриднице суд. Ехал на полшага позади него, когда князь выезжал за ворота терема. Сопровождал его на торг, и на вече, и в походы с дружиной. И послов вместе с ним привечал, и всходил на палубу норманнского драккара.

Минула зима, и отец его оженил на княжне из земель, с которыми недавно враждовал ладожский князь. Их союзом скрепили заключенный недавно мир. Ярослав жену едва видел: было на юге немирье, и князь с обоими сыновьями еще реже обычного показывались в тереме. Святополка Мстислав тоже взял. Решил, что негоже оставлять его под бабьей юбкой. Да и где еще княжичу ратную науку постигать, как не на ратном поле?

Одна за другой родились дочки. Обеих Ярослав впервые увидал уже несколько месяцев спустя, когда редким набегом они возвращались в ладожский терем. И когда умерла его юная, хрупкая жена, Ярослава также не было рядом. Говорили, княжна захворала и слегла. Зачахла за пару седмиц, превратившись из цветущей молодухи в изнуренную старуху. Ярослав приехал, уже когда давно опала земля на возведенном для нее небольшом кургане, да образ жены почти стерся из памяти. Сколько они прожили-то вместе? Сколько седмиц он бывал дома? Они и не говорили почти, из общего — горница в тереме да широкий деревянный стол. Две его дочери остались на попечении мамок да нянек, а отец уже начал подыскивать сыну новую жену, но не сложилось.

Князь Мстислав умер через четыре месяца. Свой престол он завещал Ярославу, а перед тем заставил всю дружину покляться тому в верности. Разгневанному сверх меры Святополку достался ненавистный удел в далеком Белоозере.

Наступило лихое, трудное время. Не все в княжестве приняли робичича. Не все бояре подчинились воле старого князя. Не все смирились, что с ними не посчитались. Не созвали вече, не спросили их, люб ли им княжий бастрюк. Княгиня Мальфрида волком смотрела Ярославу в спину. Святополк, научившийся скрывать свое гнилое нутро, покорно склонял перед старшим братом голову и скалился тут же ему вслед. Его пытались отравить, и не единожды.

Две долгих зимы висело княжение Ярослава на тоненьком волоске. Но он выстоял. Сдюжил. Прибрал и недовольных бояр, и дружинников, кто рот против него разевал, в жесткий кулак. Простой люд на Ладоге его полюбил. А кмети, под ногами которых он путался еще несмышленым мальцом, стояли тогда за него горой. Не напрасно он делил с ними трапезы, топил баню да ночевал на соседних лавках, укрываясь лишь тонким плазом в латках.

Как токмо встал он крепко на ноги да прочно сел на княжий престол, Ярослав задумался о второй жене да о новом союзе. Дочери росли без матери, и он не хотел для них своей судьбы. Ему был нужен сын, княжеству — наследник. Многие отцы — князья, воеводы, бояре — заводили с ним разговоры о своих пригожих дочерях. Он же, памятуя о бесконечной борьбе против хазар, которую вел его отец, о бесчисленных походах на юг, решил обратить свой взор на отдаленное южное княжество… Правда, его задумка чуть было не разбилась о безумную княжну Рогнеду. Но он намеренно искал этого союза, и потому согласился, когда князь Некрас предложил ему вторую княжну. Да втрое больше приданого, чтобы сгладить дочкин позор.

И вот теперь, лежа ночью без сна, Ярослав глядел на свою нежданную, негаданную жену. Она его боялась. Опытный воин, он всегда чувствовал исходящий от врагов страх. Оказалось, что не только от врагов. Про слезы и ругань Рогнеды ему рассказала чернавка, которой он велел приглядывать за княгиней и княжной. Звенислава же смолчала. Отчего? Из-за страха перед ним? Но ведь перед Рогнедой она его отчаянно защищала, коли не привирает чернавка. Неужто токмо из страха?

Старый пестун тоже ворчал. Мол, почаще бы улыбался жене. А то невесело глядит княгиня.