Пляска одержимости

Вашимине говорил, что «Химико» должна продолжить существовать… Если они взорвут весь комплекс, это, несомненно, лишит их уймы проблем, но вместе с этим «Хорин» лишится главного своего козыря. У них еще будет возможность все исправить. Наверняка. Никайдо верила, что у покойной Хорин Аи были тузы в рукаве, чтобы предотвратить подобную ситуацию, просто нужно было их отыскать.

Но для этого «Химико» нужно было остаться.

— Если ты все восстановишь, то отсюда уже не выберешься.

— Я знаю, — сухо заметил Такарада и резким жестом поправил очки. — Но она не станет меня убивать. Ей все еще нужен человек для отладки систем. Поэтому советую вам выбираться, пока я сам… верну все в норму.

Отвернувшись, прежде чем войти внутрь камеры, он обронил:

— Если найдете Хараду-сан…

— Ты сам ей все скажешь, — оборвала его Никайдо, и, горько улыбнувшись, бросилась назад.

Схватив бессознательное тело, принадлежавшее Оторе до этого, она рванула в сторону кабинета Такарады, где можно было без проблем пробраться в вентиляцию. Что ж, думалось ей, они хотя бы лишили Цубаки козыря стабильного существования. Раз Такарада утверждал, что без резидента существование «Химико» даже с его манипуляциями было ненадежно, то у них точно был шанс. Осталось только ухватить звезду за хвост.

Вашимине точно не обрадуется провалу, отметила она.

И растворилась в темноте.

Глава 28. Лихорадка

Когда сознание вынырнуло из глубин сна, Харада медленно приоткрыла глаза.

Свет фонаря, стоявшего рядом с мастерской, пробивался даже сквозь плотные шторы, и она поморщилась, чувствуя, как одно лишь движение головой заставило ее попасть глазом под ослепительный луч света. Она подняла руку, попутно размышляя о причинах столь сильной мигрени, и затем замерла, увидев что-то, чего раньше не было.

В «Хорин» действовал строгий дресскод относительно крашенных ногтей и волос — разрешались лишь неяркие однотонные цвета. Она всегда держала ногти в порядке, пусть даже руки были из хрома — никаких наращенных когтищ, с ними работать было невозможно. Особенно драться. Цвета тоже не подбирала, в основном используя покрытия под цвет кожи или прозрачный. Красить хром соглашались не все, но она делала это ради соблюдения аккуратности рук; плюс отчего-то это очень сильно нравилось Вашимине. Но потом, после… инцидента с Ямато, было не до маникюра вообще, а потому краска слезла, но сейчас?

Под ногтями виделись алые полумесяцы. Яркий ранее невиданный цвет привлек ее внимание, и она мутным взглядом осмотрела ладонь, стараясь понять. Кровь, очевидно. Но откуда?

Дверь в комнату отворилась, и Харада откинула голову назад, на вошедшего Котобуки с сигаретой в зубах. И только сейчас осознала — это не ее комната, где из мебели был один лишь матрас. Другая. В том же здании… Выходит, комната самого Котобуки? Вокруг было полно мебели, всяких безделушек, а на одной из полок стояла голографическая фотография, на которой, вестимо, был сам Котобуки, еще молодой, с какой-то женщиной… Она торопливо оторвала взгляд от фото. Тот же, увидев, что на него вновь пристально смотрят, облегченно выдохнул, после чего подтянул к себе стоявший рядом табурет и тяжело сел рядом. Котобуки был выше: кровать, на которой сейчас лежала Харада, была низкой.

Некоторое время он молчал, барабаня пальцами по коленям. Потом, опомнившись, струсил сигарету в стоявшую на тумбочке рядом пепельницу.

— С добрым утром, — бросил он. Потом, подумав, добавил: — Сейчас семь вечера.

— Ого, вот это экзотика.

Оглядев помещение еще раз, размышляя, по какой причине она проснулась именно здесь, а не у себя — к счастью, благоразумия и слегка бледного лица Котобуки хватило для понимания сущей невинности ситуации — Харада опустила голову на подушку и выдохнула сквозь зубы. Лежать тут было мягко, приятно… Все тело приятно ныло, отдохнувши, и вставать не хотелось совершенно. Но она слишком хорошо знала цену времени.

— Никогда так долго не спала.

Вытянув вперед руки, Харада до хруста потянулась и зажмурилась, следом за чем перевернулась на живот и пристально вгляделась в глаза Котобуки. Старая рана уже не болела: видимо, обезболивающего ей дали солидно, ворчать по этому поводу не хотелось. Так было даже лучше. Она не помнила, но предпологала, что после их встречи он дал ей выходной, иначе она не могла объяснить, почему он так спокойно вошел в комнату в семь вечера и не устроил разнос из-за опоздания на работу. Всегда злился, когда будил, несильно правда, но.

Плюс, это была его комната. Наверное, она настолько вымоталась, что он пожалел ее, убогую, и дал кровать помягче. Как ни крути, но матрас в ее комнате был… не самым милым местом для сна, хотя, несомненно, всяко удобней кабинки в интернет-кафе.

— Это был не сон?

— То, как тебя по почкам отпинали? — Котобуки вскинул бровь. — Не-а.

— Блин, отстойно.

— Да ладно, зато ничего не отказало. И не отморозилось в такую-то холодрыгу. Тоже своего рода везение.

Харада кисло на него взглянула.