Пленница

— Фатима — очень ревнивая женщина. Когда-то, это было очень давно, одна женщина отравила свою соперницу. Это совсем нетрудно сделать.

— Она не посмеет.

— Та женщина посмела.

— Но ее разоблачили.

— Это было давно, еще до того, как нынешний паша стал пашой, но об этом до сих пор не забыли. Ее вывели на улицу, по шею зарыли в землю и оставили на солнце… умирать. Таково было ее наказание.

Я содрогнулась.

— Если Фатима покусится на моего сына, я хотела бы, чтобы с ней сделали то же самое.

— Ты должна позаботиться о том, чтобы этого не произошло.

— Именно это я и намерена сделать.

Теперь, когда появилась Николь, жизнь стала намного приятнее. У меня была красивая одежда, благовония, мази, сладости, праздные дни. Мы вели жизнь райских птиц. После всех испытаний, через которые мне пришлось пройти, окружающий меня мир казался мне очень странным. Я спрашивала себя, как долго мне суждено здесь прожить.

* * *

Паша был в отъезде, и это меня очень радовало.

Гарем погрузился в летаргию. Женщины возлежали на диванах, лениво любуясь собой в крошечных зеркальцах, которые они неизменно носили в карманах необъятных шаровар, грызли печенье, пели, играли на своих миниатюрных музыкальных инструментах, ссорились.

Одна ссора вышла особенно свирепой. Женщины катались по мозаичному полу, дергали друг друга за волосы и неистово лягались, пока не прибежала Рани и не избила обеих. После этого она отчитала их и заявила, что они могут и не мечтать о свидании с пашой как минимум три месяца. Это их тут же отрезвило.

Потом паша вернулся, и гарем оживился. Все стали кроткими и покорными. Они всячески демонстрировали свои прелести и пытались понравиться, хотя, кроме товарок и евнухов, их никто не мог увидеть.

Перед Рани опять встала проблема выбора. Я заметила, как ее взгляд остановился на мне, и вздохнула с облегчением, когда поняла, что, по мнению Рани, я еще не созрела для великой чести.

Она отобрала шестерых девушек — двух, уже побывавших у паши и заслуживших его одобрение, и четырех новеньких.

Мы все наблюдали за тем, как их готовят к свиданию. Вначале их выкупали, затем их кожу умастили, а в волосы втерли благовония. Подошвы их ног и ладони выкрасили хной, губы покрыли пчелиным воском, а глаза подвели сурьмой, чтобы они казались еще больше. В их волосы вплели цветы, на щиколотки и запястья надели браслеты, после чего их одели в переливающиеся блестками одежды.

Гарем замер, с любопытством ожидая, кого паша отошлет назад.

В этот раз он остановил выбор на одной из самых юных девочек.

— Когда она вернется, то вообразит о себе невесть что, — предсказала Николь. — Так всегда бывает… особенно с молоденькими. Я думала, что уже подошла твоя очередь.

Должно быть, я не сумела скрыть свое отвращение, потому что она поинтересовалась:

— Ты этого не хочешь?

— Я всей душой надеюсь, что мне удастся выбраться отсюда.

— Если бы он тебя увидел… он бы уже ни на кого другого и смотреть не стал.

— Я… Нет… Нет!

— Твоя очередь все равно наступит. Наверное, уже скоро.

— Я пойду на все, лишь бы убежать.

Услышав это, она задумалась.

* * *

Николь рассказала мне, что если я хочу рассчитывать на маленькие привилегии, являющиеся важной частью жизни в гареме, я должна поддерживать хорошие отношения с двумя людьми: Рани и старшим евнухом.

— Он — очень важная персона. Он паша гарема. И он мой близкий друг.

— Я вижу, ты очень мудрая женщина.

— Я здесь уже очень давно. У меня нет другого дома.

— И ты с этим смирилась? С тем, что ты одна из многих?

— Таковы здешние обычаи, — ответила она. — Самир — мой сын. Когда-нибудь он станет пашой, а я буду матерью паши. Смею тебя заверить, это очень почетная должность.

— Разве ты не хотела бы иметь постоянного мужа, а не думать все время, что твое место может занять другая?

— Это моя жизнь, — она обвела рукой гарем. — Тут все такие. Они ничего больше не знают. Все хотят быть фаворитками паши. Они хотят родить сына, который затмит всех остальных… и обеспечит своей матери почетное положение, которое никто и ничто не сможет поколебать.

— Мне трудно в это поверить.

— Это действительно так.

— И ты тоже об этом мечтаешь?

— Все мои мечты — Самир. Расскажи мне о своих мечтах.

— Я мечтаю убежать отсюда и вернуться домой, к своим близким. Я хочу найти тех, кто был со мной после того, как корабль потерпел крушение.

— Я не сомневаюсь в том, что паша сделает тебя фавориткой. Когда Рани решит, что ты готова, она отошлет тебя к нему. Ты понравишься ему, потому что ты другая. Он наверняка устал от этих темнокожих красавиц. Ты — что-то новенькое. Если ты родишь сына, твое будущее будет обеспечено.

— Я готова на все, лишь бы избежать подобной участи. Николь, мне страшно. Я не хочу этого. Я воспитана иначе. Я чувствую себя грязной дешевкой… рабыней… женщиной без личности… без собственной жизни.

— Мне странно это слышать, но я тебя понимаю. Я тоже не всегда была одной из них.

— Но ты приняла этот образ жизни.

— Я была очень юной, когда попала сюда, а теперь у меня есть Самир. Я хочу здесь жить… ради него. Однажды он станет пашой. Я хочу этого больше всего на свете.