— Мерзавец! Когда мне сказали об этом, у меня в глазах потемнело. Я потребовал, чтобы позвонили в Берлин, — меня там знают. После звонка пришли извиняться. А я говорю — никаких извинений мне не надо. Или вы разрешите мне самому учинить над ним суд, или я уйду в отставку. Согласились со мной. Вовремя он сделал этот прыжок!..
На лице Филояна разлилось удовлетворение.
Заканчивая разговор, он спросил:
— А вы сегодня хотите пойти?
Оба притворились смущенными.
— У нас нет знакомых девушек, — сказал Гарник.
— Жаль, что я не свободен, познакомил бы вас с хорошими девушками.
— А когда вы будете свободны? Мы подождали бы.
Филоян достал блокнот, перелистал его.
— В среду могу.
— Вот и превосходно! — обрадовался Сохадзе. — Может быть, где-нибудь удастся заказать шашлык? Стосковались мы по нашим обедам.
— Можно. Только здесь никто не сумеет приготовить — самим придется.
— Я могу соревноваться с лучшими специалистами по шашлыку.
Все складывалось очень удачно. Филоян сам напрашивался в их руки. По его ходатайству, в воскресенье Гарнику и Сохадзе разрешили поехать в город. Город был не велик, они прошли по главным улицам, осмотрели рестораны, лавки. Вдвоем они выбрали немноголюдный ресторан, изучили все входы и выходы. Угощать Филояна они решили здесь. Затем выйдут с ним в городской сад или в лес, примыкающий к городу…
Они долго бродили по улицам, обсуждая свои планы. Сохадзе предлагал несколько отсрочить казнь Филояна, покуда они не обзаведутся надежными друзьями, у которых можно будет спрятаться на несколько дней.
Гарник возражал. Он считал, что надо спешить, ведь их каждый день могли вызвать и послать на выполнение «задания».
В школе не могли скрыть, когда группы курсантов неожиданно исчезали. Все понимали, что их забросили в советский тыл. Поэтому Гарнику и не хотелось оттягивать осуществление своего намерения. Труднее, несомненно, будет спрятаться после этого. Он предложил сразу уходить в леса. А потом он рассчитывал на помощь польских крестьян, которые их приютят и помогут пробраться к фронту или примкнуть к партизанам.
Очень трудной и опасной была эта программа, но все же это лучше, чем быть сброшенным на советскую землю диверсантом.
Вдосталь побродив по городу, они возвратились в «психиатричку» и решили принести благодарность Филояну.
На этот раз старший лейтенант принял их не так тепло, как раньше. Он был чем-то озабочен и даже не выразил желания поговорить с ними.
Когда они выходили от него, преподаватель парашютного дела задержал Гарника.
— Начальник школы вызывает вас.
Гарник вопросительно посмотрел на Сохадзе и пошел в главное здание.
Мейеркац вежливо пригласил Гарника сесть.
— Как вы себя чувствуете?
— Ничего, господин майор.
— Здоровы?
— Как видите.
Непонятно, к чему клонили эти вопросы. Гарник терпеливо ждал, что последует за ними.
— Говорят, вы хорошо знаете радиодело?
— Я был радистом.
— Мы хотим вам дать задание. Здесь вам уже нечего делать.
Гарник понял, что его хотят перебросить в советский тыл. Сердце его заколотилось: недаром он беспокоился. Рассыпались в прах надуманные с Сохадзе планы. На советской территории он, конечно, сразу явится с покаянием, куда следует. Но ведь там ему могут не поверить и придется всю жизнь носить клеймо фашистского диверсанта.
— Не рано ли, господин майор? Вы ведь знаете, что у меня нет опыта…
— С вами будет очень опытный человек.
— Можно узнать кто?
— Филоян. Вы должны будете беспрекословно подчиняться ему. Он вам передаст все наши задания. На месте могут быть поставлены и другие задачи. Вам понятно?
— Да… понимаю.
— Вылетаете через три часа. Об этом никто ничего не должен знать. Вот вам ордер, — получите в складе все, что необходимо.
Мейеркац вызвал ефрейтора и распорядился:
— Ведите, пусть переоденется.
Гарнику хотелось попрощаться с Сохадзе, но ефрейтор не отходил от него ни на шаг, он даже наблюдал за переодеванием. После этого Гарника привели в главное здание, в комнату, где уже ожидал его Филоян. Гарник, завидев его, попытался сделать бодрое лицо и улыбнуться.
— Уже готовы? — спросил Филоян.
— Много ли мне надо? Переоделся и все. Вы в самом деле летите?
— Да. Нас ждут люди, которыми надо руководить на месте…
— Я очень был рад, когда узнал, что лечу с вами.
— Нам обоим будет тяжело. Но задание мы обязаны выполнить. Отсюда мы отправимся во Львов. Кажется, вылет будет оттуда… Вы учились затяжным прыжкам?
— Нет, я не делал затяжного прыжка, господин старший лейтенант.
— Ну, «господина» надо теперь забыть! Будете называть меня «товарищ майор». А вы отныне лейтенант. Впрочем, об этом мы еще поговорим более подробно в дороге.
5
Был сумрачный осенний вечер. Воздух влажен и холоден. Машина, на которой везли на аэродром Филояна и Гарника, мчалась по туманной дороге, не зажигая фар. Четвертый день их возят с одного места в другое. Теперь они подъезжали к одному из замаскированных немецких аэродромов. Где-то слышно было — ревели моторы самолетов.
Вот и аэродром. Оглушительно воют моторы, но самолетов не видно. В пустынном поле зажигаются и гаснут голубые огоньки.