Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016

Пугачёвская жёнка

Нынче небо разукрашено цацками,
Ночь –в тулупчике с чужого плеча,
И стоит у церкви девка казацкая,
Жёнка чёрного сыча-Пугача.

Знать, зайти да помолиться охота ей –
Нечо делать, ты ж покойница, стой…
Так же тявкают щенки за воротами,
Как при Катьке – Катерине второй,

Снег такой же… прогуляемся, Устенька?
Глянь, кивнула… погутарим за жизнь?
По Урицкого, по тропочке узенькой –
Поскользнёшься, за меня подержись.

Всё у нас, у русских баб, не по-мелкому,
Не в загашничек, а по лбу рублём:
Анператор обернётся Емелькою,
Сальным бабником, кровавым репьём.

И такого –из сердечка-то вынешь ли?
Хоть и вынешь –позабыть не дадут:
Двадцать дён поцаревала Устиньюшка,
Двадцать лет острожный хлебушек крут.

Шибко воля хороша заоконная,
Там колышется вода-лебеда…
Зашпыняла Софья: мол, незаконная…
Русь, Устинья, незаконна тогда.

Не уймётся, лает шавка кусачая,
Отойдём с тобой к соседской стене…
Мы ведь русские –и нам переплачивать,
Мы ведь бабы –переплата вдвойне.

За какую рожу? Чёрта бы лысого,
Фигу с маслицем да дышло бы в рот!
Переплатишь –сдачу в пазуху высыплют ,
Да такую, что никто не берёт:

Сороковник –за решёткой исполнился,
Сорок дней –не помянул и конвой,
И попроще что: в заплатах исподнее,
Слёзы горькие над серой канвой,

Неощипанная горлица сизая:
Всё же мясо, без похлёбки каюк,
И растрёпанная Харлова Лизонька,
Пальцем тычущая в балку и крюк…

…ночь растаяла со звёздами-бусами,
Унесла Устинью в чёрной горсти –
Только вечно мне под чёлочкой русою
Поцелуй прощальный Устин нести…

У тубера

Свернула нынче к тубдиспансеру:
Вон дворник Вася – постарел.
Мороз покрыл деревья панцирем,
Засыпал спины пустырей,
Да Васе-то с дебилкой Иркою
Все пофиг: живо разгребём…
Три бывших зэка в окна зыркают,
Дыша последним январём.
Когда-то – едено да плясано,
Подколото: не суйся, тварь,
Полёжано в кустах под насыпью,
А нынче – кашель и январь.
С больничек, брат, с казённых
шконочек
Без шмона пропускают в рай…
«Эй, Ирка! Шляться будешь до ночи?
Комки-то в кучу собирай,
Как догребёшь, пойдем полечимся,
Перловочкой закусим, бля…»
У пищеблока две буфетчицы,
Халаты запахнув, смолят.
«На, Ирка, докури-побалуйся,
Да нам посуду прибери…»
И всё в округе просит жалости:
Деревья, стены, снегири,
И передачи с трёх до вечера,
Часов примерно до шести…
(«С чем пирожки, маманя? С печенью?
Не бойсь, нетрудно отнести…»)
Кефир с конфетками желейными
(«Тому, Андрееву – плеврит…»)
Ах, Русь моя, страна жалельная –
К тем, кто убивец и убит.
Пойду отсюда – запорошена,
Скользя под ветками рябин…
…ты пожалей меня, хороший мой –
И можешь даже не любить…