Плацдарм

За первую неделю работы экспедиции таких артефактов набралось больше двух десятков. Несколько из них отправили в Москву самолетом для определения того, какие именно радиоактивные элементы фонят. По спектрам удалось установить, что основным источником радиации является изотоп йода. Это не было неожиданностью — большинство артефактов нашли возле старого карьера, где когда-то добывали известняк, а в него йод попал из морских организмов.

Заключительный доклад по артефактам делал один из заместителей Громова, профессор Прягин, перешедший на работу в КБ-45 с физфака МГУ. Основной вывод, сделанный Прягиным, был такой — артефакты подверглись воздействию интенсивного излучения неизвестной природы, в результате чего обычный изотоп йода, содержавшегося в известняке, стал радиоактивным. Основная дискуссия после доклада как раз и развернулась о природе этого излучения. Ученые мужи разных регалий и возрастов искрошили немало кусков мела, доказывая собственную правоту. Градус диалогов иногда повышался слишком сильно, и тогда Громов на правах начальника остужал наиболее ретивых. Наконец, когда после трех часов обсуждений, когда аргументы и возражения на них стали повторяться по второму, а то и по третьему кругу, Громов закрыл заседание, напоследок предложив всем подумать еще раз и над своими соображениями, и над теми возражениями, которые они услышали. Профессор отпустил всех, кроме Саши.

— Что ты думаешь обо все этом? — спросил Громов, закрывая дверь.

Саша пожал плечами.

— Сложно сказать. В каждой модели есть свои плюсы и минусы, и как их оценить…

— Есть только один способ, — сказал Громов, — посчитать.

Саша, взглянув на доску, исписанную формулами, хмыкнул.

— Александр Николаевич, вы же знаете, я всегда готов. Но тут такой объем… одних только матричных элементов перехода между квантовыми состояниями несколько тысяч, а в каждом из них с десяток интегралов.

Громов кивнул.

— Все верно. Но с природой излучения надо разобраться, если мы хотим понять эффект макроскопического туннелирования. Иначе мы не продвинемся.

— Я согласен, но как справиться с вычислениями?

— С помощью новых подходов.

— Каких же? — заинтересованно спросил Саша.

Громов встал с кресла, прошелся по кабинету и остановился возле доски, глядя на формулы. Затем обернулся к Саше.

— Помнишь, я тебе говорил, что должен знать настоящий ученый?

— «Знать все о чем-нибудь и что-нибудь обо всем», — процитировал Саша.

— Молодец. Ты мастерски владеешь логарифмической линейкой. А что ты слышал о табуляторах и о машиносчетных станциях?

Саша замялся.

— Боюсь, что ничего, — признался он.

Профессор покачал головой.

— А зря. Впрочем, уже по названию ты мог бы догадаться, что речь идет об автоматизации вычислений.

— Я догадался, — пробормотал Саша.

— Вот и хорошо. Основное устройство в машиносчетных станциях — это табулятор. Табуляторы многократно ускоряют арифметические действия, а так как численное взятие интеграла в конце концов сводится к умножению и сложению, они вполне могут помочь и нам. Кстати, в Академии уже есть одна такая станция, ее используют для астрономических расчетов. Думаю, что и нам такая станция тоже нужна. Я лаже уже присмотрел помещение для нее.

— Где же? — спросил Саша.

— Пойдем, покажу.

По широкой лестнице с дубовыми поручнями, отполированными до блеска ладонями гимназистов, и коваными стойками, они спустились на первый этаж и прошли по коридору с классными комнатами по его сторонам. Заканчивался коридор большой двустворчатой дверью. Саша уже понял, куда его ведут.

— Актовый зал — самое подходящее место, — объявил Громов, с усилием открывая тяжелые створки дверей. — Просторно, светло. Что думаешь?

— Вроде неплохо, — согласился Саша. У него вдруг появился вопрос — а с чего Громов с ним советуется?

Профессор неторопливо прошелся по актовому залу, прикидывая, сколько табуляторов здесь можно разместить, и повернулся к Саше:

— Предлагаю тебе возглавить вычислительный отдел.

Тот оторопел.

— Вычислительный отдел? Но я в этом ничего не смыслю…

Громов покачал головой.

— Это не так. Ты сделал важнейшие расчеты по плазме, благодаря которым мы закрыли коридор. Если бы мы не справились… впрочем, ты сам можешь представить последствия.

— Александр Николаевич, я и дальше готов этим заниматься, но это ведь совсем другое…

— Другой масштаб, а суть дела та же, — спокойно возразил Громов, — ты молод, инициативен, сообразителен. И у тебя нет этого… — профессор щелкнул пальцами, подыскивая слово, — чванства, что ли. И потом, я тебе доверяю.

Саша молчал, не зная, что сказать. Громов подошел к нему и встал рядом.

— Я думаю, эта работа на годы. Возможно, на десятилетия. Пока еще мало кто это понимает. Американцы вроде бы наши союзники, но они уже смотрят в сторону. Они знают, что Германия — та, что по ту сторону барьера — добилась гораздо большего, чем та, которую мы разгромили. Думаю, они хотят пробить коридор, чтобы получить доступ к их достижениям. И делиться с нами они не будут.

— Зачем вы мне этого говорите? — вырвалось у Саши.