Плацдарм

Союзники с охотой взялись сориентировать землян, что и где находится в осажденном городе и куда следует направить огонь в первую очередь. Сейчас трое из них, лучшие «чуйные», какие только нашлись среди степняков, расположились у стола и указывали время от времени места, где творились опасные чары.

После чего артиллеристы быстро вычисляли координаты, и капитан-чеченец передавал их на батареи. Те же выпускали десяток или полсотни снарядов по вражеской столице — городу Того, Чье Имя Не Смеют Осквернить Уста Смертного.

Одно из преимуществ артиллериста на войне (если вообще на войне можно говорить о том, что кому-то бывает здесь лучше) является то, что он не видит тех, кого убивает. Для него война в идеале сводится к математическим расчетам и ряду операций с механизмами.

И вот сейчас старший лейтенант Сергей Михнов лишился этого преимущества.

Он уже достаточно знал о местных магии и колдовстве и не должен был бы удивляться вдруг обретенным способностям. Сергей и не удивлялся, ибо то, что представлялось его внутреннему взору, напрочь отбивало все посторонние мысли. Он механически отдавал команды и выполнял распоряжения, еще ухитрялся покрикивать на подчиненных, но картины ужаса и смерти все больше заполняли его мозг.

— Цель номер двенадцать. Дистанция четыре двести, взрыватель на касание, беглым…

Одна за другой падают в стволы мины — шестнадцать килограммов четыреста граммов, семь двести взрывчатки…

…Выстроившиеся на площади перед храмом вольные маги, выслушивающие одного из жрецов, успевают почувствовать летящую с неба смерть, но вот помешать…

На площади — кровь, вопли, посеченные осколками тела, дергающиеся в агонии.

Крупный план: совсем юная девушка в смешном уборе с зелеными ленточками целительницы, пытающаяся вдохнуть воздух разрубленным горлом.

Жрецы, кстати, совсем не пострадали…

…Вот по улице бежит человек в плаще чародея, тащит за собой плачущую женщину и нескольких ребятишек. Этому человеку явно нет дела до войны, он всего лишь пытается спрятать своих близких в надежном месте. Никто не стал бы целиться в него специально.

Но, увы, есть такая штука, как эллипс рассеивания.

Из-за нее одна из мин, выпущенных по группе жрецов, отчаянно пытающихся в двух улицах южнее смастерить дальнобойные смерть-чары, должна упасть именно там, где остановились передохнуть чародей и его семья. Мужчина пытается остановить летящую мину, скрестив над головой руки, и падает мертвым с хлынувшей изо рта и ушей кровью. Оно и к лучшему. Чародей не видит, как спустя мгновение взрыв обращает в фарш всю его семью…

…Вот беспорядочная толпа вооруженных людей собралась на бывшей базарной площади (еще кое-где стоят покинутые дощатые прилавки и навесы). Это городские ополченцы. Вид их, неуклюже сжимающих в руках оружие, в неказистых, старых доспехах, не подогнанных по фигуре, в разномастной одежонке, вызвал бы улыбку. Если только не знать (как откуда-то знал Михнов), что перед тобой вчерашние лавочники и ремесленники, огородники и ткачи, каменотесы и учителя. Жители страны, на земле которой уже век не было войн, взявшие оружие лишь несколько дней назад.

Пожалуй, их можно было бы оставить в покое, но на суконном языке уставов это называется «скопление противника» и подлежит обработке артиллерией. На всякий случай. Что с того, что их оружие кажется смешным человеку эры реактивных самолетов и межконтинентальных ракет? В уличных боях копье и арбалет иногда немногим безопаснее автомата. А значит — огонь!

Очень хороший результат — почти все мины легли в заданном квадрате, убив две трети из собравшегося на бывшем овощном базаре отряда. Несколько мин, правда, улетели черт-те куда, прикончив десяток коз и отчаянно старающегося загнать их в хлев подпаска, но это уже мелочи. Остатки отряда разбегаются в разные стороны, затоптав нескольких пытавшихся их остановить командиров…

…Еще одно скопление противника. А вот это уже серьезнее. В толпе кроме копейщиков и пращников стоят аж двадцать магов, в руках у которых огненные метатели. Раза в два побольше того, что доводилось видеть старлею раньше…

— Цель номер тридцать восемь… Беглым — огонь!..

…Лишь полдюжины мин падает рядом с отрядом, а все остальные вываливаются на дома и сады. Ни одного стрелка из колдовской огнестрелки, кстати, даже не задело…

— Цель номер…

…Обломки камня и глины взлетают ввысь, и среди них несется тельце новорожденного младенца…

— Цель номер…

…Девочка лет десяти пытается запихнуть обратно внутренности, вывалившиеся из разорванного живота…

— Цель…

Михнов не стал биться в истерике, кричать или пытаться остановить стрельбу. Он просто нашарил кобуру на поясе, вытащил показавшийся легче пушинки «Макаров». Спокойно поднес к подбородку, сдвигая предохранитель, и так же спокойно нажал на спуск.

Артподготовка еще продолжалась, а к стенам Сарнагара, повинуясь отданной по радио команде, двинулись три извивающиеся стальные колонны. И в каждой среди бэтээров и танков выделялась ярким канареечным цветом одна машина, которой было явно не место среди них, ибо предназначалась она не для разрушения, а для созидания.