Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только

И разве не об этом «Солдатский блюз» («re-enlistment blues») из романа Джеймса Джонса, названного строкой из стихотворения Киплинга «Gentlemen-Rankers»: тебе из этого круга не вырваться. Другой судьбы ни у героев Джонса, ни у героев ЛЕЙБЕРА нет. Как там заявил Портос: «Я дерусь просто потому, что дерусь». Он, понятно, соврал, но вот Soldiers из названных романов – нет.

В конце «Необъятного времени» солдаты поют песню, первая строка которой – буквальное повторение начала «Gentlemen-Rankers». А далее есть строка:

– Мы три слепых мышки, заблудившиеся во времени… Мы потеряли наше сейчас и уже никогда не вернем.

В переводе Кирилла Королева – другие слова: у него исчезли и Киплинг, и мыши. Последних он перенес в повествование Греты:

– Слушая их, я посмотрела на себя, на Лили, на Мод и подумала: три серые мыши для трех черных гусар. Вот какой у нас расклад.

В оригинале сказано по-другому «три серые шлюхи для трех черных гусар» («three gray hustlers for three black hussars», не зря же Ларри Флинт позже назвал свой журнал именно «Hustler»). Ведь, грубо выражаясь, действие происходит в заведении для отдыха с элементами солдатского борделя.

Слепые мышки – из старинной детской песенки, они там бегут за женой фермера, «которая отрезала им хвостики разделочным ножом».

В предисловии к роману Фриц ЛЕЙБЕР признался:

«Упор – на рядовых солдатах, а не на Противоборствующих Сторонах, за которые они сражаются. Стороны эти столь непостижимы и туманны, что вы не будете знать наверняка, на правой ли стороне воюете. В лучшем случае, останется лишь ощущение, что вы защищаете что-то плохое от чего-то худшего – знакомое человеку затруднение».

Эволюция

Свою версию того, для чего вся эта бесконечная война, дает в своем последнем монологе Илли и только для Греты. Это итог его миллиардолетнего размышления: идет эволюция:

– Синтез состоится тогда, когда будут полностью реализованы все возможности, все до единой. Война Перемен – вовсе не слепое разрушение, каким она представляется.

А значит, за кого сражаться – за Пауков, или за Змей – все равно, но «ты не зря опасаешься и тех и других. Высшие существа по природе своей одновременно ужасны и ослепительны… Спрашивать, кто на самом деле Пауки и Змеи, все равно, что строить догадки, кем был Адам. Кем был Каин. Кем были Ева и Лилит».

В связи с этим, самая последняя фраза романа переведена Кириллом Королевым не просто неправильно, а с искажением смысла. Грета в его переводе сигналит Илли: «Порядок, Паук!». И на этом все кончается. В оригинале не так. Ранее Грета называла Илли «папаша-длинные ноги», так как ему миллиард лет. А в этой последней фразе она говорит «Порядок, сынок-Паук!» (Spider boy), ведь он, как и она, стоит в начале эволюционного процесса.

Согласно средневековой «великой цепи бытия» (она же «Лестница Бытия») в эволюционном процессе после ангелов стоит Бог. Впрочем, кто еще может быть «синтезом всех возможности, всех до единой»? Не просто так Илли сравнивает Пауков и Змей с Лилит, Каином и Адамом.

Всякий, кто познает Бога, в известном смысле творит его

Чайна МЬЕВИЛЬ.

Кракен.

Серия «New fiction».

М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2013 год.

В декабре 2012 года в мире ждали конца света. Так было предсказано в древнем календаре майя. Этой теме были посвящены сотни тысяч веб-страниц, статьи в СМИ, книги и фильмы.

Роман Чайны МЬЕВИЛЯ «Кракен» был опубликован на языке оригинала в 2010-м – за два года до ожидаемых событий. В нем нет ни слова о предсказании майя. Но речь в нем идет о преддверии апокалипсиса. Мир начал движение к нему после того, как из Дарвиновского центра при Лондонском музее естествознания исчез девятиметровый аквариум, где в формалине и солевом растворе хранился гигантский кальмар.