Платный сыр в мышеловке

— У меня в мобильнике все необходимые номера телефонов, — простонала я. — Маринкин… А главное, самого расхитителя моей частной собственности, Попова.

— Ну так мы его номер в том отделении милиции, где он пришвартован, узнаем. А все остальные пока повременят. Самое замечательное — теперь все киллеры с засекреченными номерами будут попадать почти по назначению. Прекрасная возможность прямой связи между преступником и представителем правоохранительных органов. Ир… Ну не раскисай. И прекрати раскачиваться. Ведь отойду — по частям рассыплешься. Тебе давно пора перейти на головокружительные движения. Знаешь это упражнение? Вертишь головой сначала по часовой стрелке, когда надоест — вертишь против часовой. Атака на остеохондроз.

Наташкин словесный бальзам пролился на благодатную почву. Я уже почти успокоилась. Действительно, Димке как-то можно все объяснить. К тому моменту, глядишь, и Попов опомнится, вернет телефон. В конце концов, не совсем же он Иван… с приложением через тире. В юридической академии учится. Скорее всего, туда дураков не берут. Или берут? Вдруг они становятся умными только после получения диплома?

В этот момент постепенного успокоения моих расшалившихся нервов мы с Натальей даже не думали, к каким последствиям приведет случайная выходка Попова. Больше всего меня волновало, как господин участковый объяснит Дмитрию Николаевичу свой визит ко мне. Забежал водички испить? С испуга. Лифт разогнался — и сразу на тринадцатый этаж. Испужаешься…

— Спасибо, Наталья. За поддержку. Не стоит тебе бежать за своей «музыкальной шкатулкой».

Я перестала раскачиваться, поняв, что от судьбы не уйти. Что будет, то и будет.

— Прежде чем допрашивать тебя, Димка свяжется со мной по домашнему номеру. Может, и выживу.

— Еще одного телефонного киллера нам не хватало! А за мобильником я все-таки слетаю. Забыла? Мы собирались звонить сыну Серегина. Только мне как-то не по себе, не от души буду интересоваться состоянием его здоровья… в смысле, как он «долетел».

— Меня другое беспокоит. Что, если Серегин и есть тот единственный друг, на которого Кириллов ссылался?

Наташка круто развернулась в коридоре и уставилась на меня.

— Фига себе! Эк тебя на табуретке штормило-то! Из одной крайности в другую. По-моему, что-то в тебе серьезно стряхнулось. И от этого «стряха» твоя интуиция вылетела в неизвестном направлении. Серегин на Вовку анонимку написал!

— Ни фига! Это просто наш с тобой личный вывод. Причем «с потолка». Основан исключительно на домыслах. У меня тут такая версия возникла!.. Все начинает становиться на свои места.

В порыве энтузиазма я сорвалась с табуретки и принялась яростно ерошить волосы.

— Не надо! — Наташка попятилась к выходу. — Не надо больше никаких версий. По крайней мере, пока я не вернусь.

За время Натальиного отсутствия мне удалось только достать блокнот. Уж очень велико было желание воплотить все разрозненные сведения в скупую, но четкую схему. Не один раз приходилось лицезреть нечто подобное в детективных фильмах. Неужели где-то спецы стряхивали профессиональную пыль, и часть ее случайно осела на мою голову? Во всяком случае, это точно не перхоть. А вообще-то я узнала это слово и его значение только из рекламы шампуня. «Вживую» видеть не приходилось.

Со схемой пришлось повременить. Наташка вернулась быстро, не останавливаясь, поманила меня за собой в комнату. Шлепая блокнотом по руке, в которой держала ручку, я молча подчинилась. Изучать домогавшихся ее абонентов, звонки и сообщения которых остались без ответа, подруга не стала. Отыскала номер сына Серегина и, не задумываясь, позвонила, включив динамик. Ответили сразу. Наташка, представившись по всем правилам, на мой взгляд, сразу сформировала у собеседника комплекс неполноценности. Даже я, предприняв попытку вмешаться, невольно прикусила губу. Как-то так получилось, что Кузнецова Наталья Николаевна — главная благодетельница семьи Серегиных, сердечно пекущаяся о сердечном здоровье всех ее членов, а Валерий Палыч со своей гипертонией даже не удосужился сообщить, как добрался. Более того, не отвечает на телефонные звонки. А у нее нехорошие предчувствия по поводу этого перелета.

Далее Наташка перешла на тон легкой обиды и попросила прощения за то, что вынуждена беспокоить, насколько она догадывается, сына Валерия Павловича, имени которого, к сожалению, не знает. И выдержала пару секунд паузы.

Сынок и не думал скрывать своих позывных.

— Серегин, — спокойно сообщил он. — Можно просто — Виталий. Я узнал вас по голосу. Вы несколько раз звонили отцу по моему телефону. В свое время, договариваясь с вами об обследовании родственницы, отец воспользовался моим аппаратом, номер которого вы сохранили. Мне кажется, ваша обеспокоенность перелетом Валерия Павловича не очень удачный повод для звонка. Вам прекрасно известно, что он никуда не улетал…