Платье цвета полуночи

Престон вернулся с двумя огромными вёдрами, и, как с удовольствием отметила Тиффани, воду он почти не расплескал. Юноша быстро поставил вёдра на пол и повернулся, чтобы уйти.

– Нет, Престон, останься, – приказала Тиффани. – Я хочу показать тебе, что я делаю, и, если тебя спросят об этом, ты сможешь рассказать правду.

Стражник молча кивнул. Тиффани не уставала ему поражаться. Она поставила одно из вёдер рядом с плитой, опустилась на колени, погрузила одну руку в ледяную воду, другую прижала к камню и прошептала про себя: «Главное – равновесие».

Ей пришла на помощь ярость. Просто диву даёшься, сколько пользы от ярости, если приберечь её до того часа, когда она на что-нибудь да сгодится, – в точности так, как Тиффани объясняла Летиции. Молодой стражник ахнул: над ведром заклубился пар, а потом вода закипела.

Престон вскочил на ноги.

– Я всё понял, госпожа! Я унесу ведро с кипятком и принесу другое, с холодной водой, ага?

Прежде чем в усыпальнице повеяло зимним холодом, понадобилось опорожнить целых три ведра с кипятком. Тиффани поднималась по лестнице, чуть ли не стуча зубами.

– Моя бабушка многое отдала бы за такое умение, – прошептал Престон. – Она всегда говорила, что мёртвые жары не любят. Ты влила в камни холод, да?

– Вообще-то я забрала тепло из камня и воздуха и переместила его в ведро с водой, – объяснила Тиффани. – Это не совсем магия. Это просто… навык. Для этого надо быть ведьмой, вот и всё.

Престон вздохнул.

– Я лечил бабулиных кур от закупорки зоба: вскрывал курицу, вычищал всё лишнее и зашивал её снова. Ни одна курица не погибла. А потом ещё маминого пса телега переехала. Я всё собрал и затолкал в него обратно, подлатал беднягу – и он теперь жив-здоров, вот только ногу его я спасти не смог. Но я вырезал ему деревянный костыль, закрепил на кожаных ремешках, все дела, так он до сих пор за телегами носится!

Тиффани постаралась, чтобы голос её звучал не слишком скептически.

– Резать кур, чтобы вылечить закупорку зоба, бесполезно, – возразила она. – Я знаю одну поросячью ведьму, она и кур лечит, если надо, но у неё так никогда не получалось.

– Наверное, она просто не знает про кручёный корень, – бодро заявил Престон. – Если смешать его сок с блошиной мятой, всё в мгновение ока заживёт. Моя бабуля здорово в корешках разбиралась, она и меня научила.

– Что ж, – отозвалась Тиффани, – если ты способен зашить желудок у курицы, так, наверное, даже разбитое сердце залатать сможешь. Слушай, Престон, а почему ты не пойдёшь учиться на доктора?

К тому времени они уже стояли у баронского кабинета. Престон постучал в дверь и открыл её, пропуская Тиффани внутрь.

– Вся беда в том, что доктору после имени надо такие особые буквы ставить, – прошептал он. – И эти буквы ужасно дороги. Ведьмовству, может, и бесплатно учат, госпожа, а вот если буквы нужны, так гони монету!

Тиффани вошла: Роланд стоял лицом к двери, и рот его был битком набит проговорками, что сталкивались друг с другом в отчаянных попытках не прозвучать вслух. Однако ему удалось-таки произнести:

– Эгм, госпожа Болен… то есть Тиффани, моя невеста уверяет меня, что мы все стали жертвами магического заговора, направленного против вашей достойной особы. Я надеюсь, вы простите нам это недоразумение; надеюсь, мы не причинили вам слишком серьёзных неудобств, и позволю себе отметить, что меня отчасти утешает тот факт, что вам явно удалось без труда выбраться из нашей небольшой темницы. Эгм…

Тиффани хотелось заорать: «Роланд, ты разве не помнишь, как мы познакомились? Мне было четыре годика, а тебе семь, и мы бегали в одних рубашонках и играли в пыли? Ты мне был куда больше по душе, когда не изъяснялся, как какой-нибудь старик-стряпчий, которому словно метлу в зад воткнули. Можно подумать, ты тут перед народным собранием выступаешь». Но вместо того она просто спросила:

– Летиция тебе всё рассказала, да?

Роланд явно сконфузился.

– Я подозреваю, что рассказала она мне далеко не всё, но она была очень откровенна. Более того, чрезвычайно эмоциональна. – Тиффани сдержала улыбку: судя по виду бедняги, он начинал понемногу понимать суровую реальность семейной жизни. Роланд откашлялся. – Она говорит, мы стали жертвами некоего магического недуга, который в настоящий момент заточен в книге в Кипсек-холле? – В конце фразы явно прозвучал вопрос. Не приходилось удивляться, что Роланд сбит с толку.

– Да, это так.

– И… по всей видимости, теперь всё в порядке, потому что она вытащила твою голову из ведра с песком. – На этом месте Роланд совершенно запутался, и Тиффани его не винила.

– Пожалуй, здесь в рассказ вкрались некоторые неточности, – дипломатично отвечала она.

– А ещё Летиция сказала мне, что намерена стать ведьмой. – На этом месте Роланд слегка пригорюнился. Тиффани ему посочувствовала, но не слишком.

– Ну, мне кажется, врождённые способности у неё есть. А уж станет ли она их развивать, зависит только от неё.

– Прямо и не знаю, что скажет её мать.

Тиффани расхохоталась.