Платье цвета полуночи

– Прошлое было только вчера, – выпалила Тиффани, – и тебе не стоит забывать о том времени, когда я звала тебя Рональд, а ты меня – Тиффани, тебе так не кажется? – Она потянулась к шее и сняла подвеску с серебряной лошадкой – давний Роландов подарок. Казалось, с тех пор прошла сотня лет, но подвеска так много для неё значила! Из-за этой лошадки Тиффани даже с матушкой Ветровоск поругалась! А теперь девушка держала её в руках, точно обвинение предъявляла. – О прошлом нужно помнить. Если ты не знаешь своих истоков, ты не знаешь, где ты и кто ты, а если не знаешь, где ты и кто ты, то не знаешь и куда ты идёшь.

Сержант переводил взгляд с Роланда на Тиффани и обратно. Инстинкт выживания, который развивается у каждого солдата к тому времени, как он дослужится до сержанта, подсказывал: неплохо бы покинуть кабинет ещё до того, как в воздухе замелькают тяжёлые предметы.

– Я, пожалуй, пойду займусь… эгм… разными неотложными занятиями, если не возражаете? – пробормотал сержант, открывая и закрывая дверь так быстро, что захлопнулась она уже на последнем слоге.

Роланд поглядел стражнику вслед, а затем обернулся.

– Я знаю, где я и кто я, госпожа Болен. Я заступил на место моего отца, а отец мой мёртв. Я управляю имением вот уже много лет, но всё, что я делал прежде, я делал от его имени. Почему он умер, госпожа Болен? Он был не так уж и стар. Я думал, ты умеешь творить магию!

Тиффани оглянулась на Амбер: девушка с интересом прислушивалась.

– Может, об этом мы поговорим чуть позже? – отозвалась она. – Ты приказал своим людям привести к тебе эту девочку: вот она, живая и невредимая, и душою, и телом. Я не отдавала её никаким эльфам, как ты выразился: она гостила у Нак-мак-Фиглей, которые не раз приходили тебе на помощь. А вернулась она туда по собственной воле. – Тиффани внимательно вгляделась в лицо Роланда. – Ты их совсем не помнишь, да?

Конечно, он не помнил, но подсознательно чувствовал: есть что-то такое, о чём ему помнить явно полагается. Он побывал в плену у Королевы эльфов, сказала себе Тиффани. Забвение – благословенный дар, но как знать, что за ужасы воскресли в его сознании, когда чета Пенни пожаловалась ему, что я отдала их девочку Фиглям? Эльфам. Я ведь даже представить себе не могу, что он в этот миг испытал.

Голос Тиффани чуть смягчился.

– Ты помнишь эльфов, но очень смутно, так? Ничего страшного тебе на ум не приходит, я надеюсь, но всё как в тумане, словно ты прочёл что-то такое в книге или ещё в детстве сказку услышал. Я права?

Роланд сердито зыркнул на собеседницу, но проговорка, так и не сорвавшаяся с его губ, подтвердила правоту Тиффани.

– Это часть утешаний: её ещё называют «последним даром», – объяснила девушка. – К последнему дару прибегают, когда для всеобщей пользы человеку лучше бы забыть пережитые ужасы – или то, что слишком прекрасно и дивно. Я говорю тебе это, милорд, потому что Роланд всё ещё где-то там, внутри тебя. К завтрашнему дню ты позабудешь и эти мои слова. Не знаю, как это работает, но срабатывает почти для всех.

– Ты отняла ребёнка у родителей! Они пришли ко мне спозаранку, не успел я вернуться в замок. Этим утром ко мне кто только не приходил! Ты убила моего отца? Ты украла у него деньги? Ты пыталась задушить старого Пенни? Ты отхлестала его крапивой? Ты наводнила его хижину демонами? Поверить не могу, что только что задал тебе такой вопрос, но госпожа Пенни отчего-то в это верит! Лично я не знаю, что и думать, тем более что какая-то фейка, похоже, устраивает путаницу у меня в мыслях! Ты меня понимаешь?

Пока Тиффани подбирала слова для мало-мальски внятного ответа, Роланд рухнул в старинное кресло перед рабочим столом и вздохнул.

– Мне рассказали, будто ты, нагнувшись над моим отцом, грозила ему кочергой и требовала денег, – удручённо признался Роланд.

– Это неправда!

– А будь это правдой, разве ты мне призналась бы?

– Нет! Потому что никакого «будь» не было и быть не могло! Я бы в жизни такого не сделала! Ну да, я, наверное, и впрямь наклонилась над ним…

– Ага!

– Не смей мне «агакать», Роланд, не смей! Послушай, я понимаю, что тебе наболтали невесть что, но это всё ложь.

– Но ты признаёшь, что склонялась над моим отцом, так?

– Он просто попросил показать ему, почему у меня всегда чистые руки! – Тиффани тут же пожалела о сказанном. Да, это правда, но какое это имеет значение? Звучит-то подозрительно! – Послушай, я понимаю, что…

– И кошеля с деньгами ты не крала?

– Нет!

– И про кошель с деньгами ты ничего не знаешь?

– Знаю: твой отец попросил меня взять один из кошелей из металлического сундука. Он хотел…

– Где сейчас эти деньги? – перебил её Роланд. Голос его звучал тускло и невыразительно.

– Понятия не имею, – отозвалась Тиффани. И, не давая Роланду снова открыть рот, закричала: – Нет! Ты меня выслушаешь, ясно? Сиди и слушай! Я ухаживала за твоим отцом почти два года. Я привязалась к старику, я бы ни за что не стала вредить ни ему, ни тебе. Он умер, когда пришёл его срок. Когда приходит срок, с этим никто и ничего поделать не в силах.

– Тогда зачем нужна магия?

Тиффани покачала головой.