Пламя на воде

   - Расхотелось руки марать. - Пробурчал Комин. - Пусть живет, пригодится, как свидетель.

   - Так он же удерет.

   - Далеко не сбежит. Берите бумаги и пошли доспех одевать.

   - Доспех? - Удивился Волос.

   - А как же. - Комин кривовато усмехнулся. - Сподручней будет этот город по камушку раскатывать. Похоже, они забыли, что такое Рыцари Пламени.

   - Напомним. - Согласился Беркет.

   ***

   Легкое волнение пробежало по рядам гвардейцев, когда трое Рыцарей Пламени в полном доспехе неспешно подъехали к воротам. Навстречу Рыцарям из строя выехал капитан - самоуверенный молодой красавец, черноволосый и черноглазый, на сером в яблоках коне.

   - Покидать территорию Представительства запрещено! - Объявил он.

   Комин поднял забрало, лениво поинтересовался:

   - Кем?

   - Приказ Короны.

   - Корона не может приказывать Рыцарям Ордена.

   - Вы находитесь на территории Арсании, следовательно, обязаны подчиняться Короне. - Уверенно заключил капитан. - Извольте исполнять распоряжение.

   - А если не изволим?

   - Мы будем вынуждены вас остановить.

   - И вы уверены, что это вам удастся?

   - Господа. - По тонким губам гвардейского капитана пробежало нечто, напоминающее улыбку. - Ваши умения стали притчей во языцах, но как бы там ни было, вас здесь всего трое. У меня под рукой два копья, и уверяю вас, это не зеленые новобранцы. Рекомендую, будьте благоразумны.

   - Сам будь благоразумен. - Пробурчал Беркет, не поднимая забрала. - Это вас здесь всего два копья.

   - Капитан. - Спокойно обратился к гвардейцу Комин. - Мы настроены очень серьезно. Нас глубоко обидело то, как обошлись у вас в столице с одним из наших Рыцарей, и мы не намерены оставлять это безнаказанным. Лично против вас мы ничего не имеем, но в город выедем - так или иначе. Если вам угодно, чтобы мы начали с вас и ваших людей - милости прошу.

   - К бою! - Поднял саблю офицер.

   - К бою так к бою, - согласился Комин, опуская забрало.

   Молодой капитан был самоуверен не только на словах. В схватку он тоже полез одним из первых - и одним из первых удостоился чести окрасить своей кровью выложенную красивыми плитками мостовую Умбры. Надо отдать должное гвардейцам: дрались они отчаянно, как люди, уверенные в своей правоте. Воевать с ними было все равно, что резать кисель: разрезать-то не трудно, только вот он стекается вновь и вновь, заполняя освободившееся было пространство.

   Рыцари двигались единым клином, размеренно и неотвратимо вгрызаясь в плотные ряды заграждения. Пели песню смерти черные мечи, стремительные настолько, что их движение трудно было разглядеть - будто действительно по десять клинков выросло в руке каждого из Рыцарей, да еще по десять кинжалов в другой. На острие клина работал Комин, вел свою партию четко, без лишних красивостей: колющий удар, быстрый, как укус змеи - острие погружается в плоть - отскок - короткий рубящий вправо. Исчезает под копытами коня искаженное располосованное лицо гвардейца. Круговое движение кистью, отражение - еще две цели поражены - на возврате клинок рассекает кость, выдергивается с усилием, почти незаметным. Рубящий влево, и фонтан крови орошает доспех, кровь стекает по гриве коня, алая на черном - конь давно уже ступает не по мостовой, а по чему-то мягкому и непрочному, подающемуся и хрустящему под копытами. Удар - еще удар - проскальзывает в пальцах ставшая склизкой от крови рукоять меча, звоном отзывается в плече принятый на гарду выпад - получи сдачу, унесешь? Не унес, бескостным кулем осел в седле, шарахнулась изящная рыжая лошадка - правильно, лошадка, выноси хозяина, ты умней, чем он, ты своей пугливостью ему, может быть, еще жизнь спасешь. Круговое движение - слева свободно - справа свободно - впереди свободно - все, что ли?

   - Беркет, ты как?

   - Порядок, - откликается тот, тщательно обтирая меч какой-то тряпкой - нет, не тряпкой, штандартом гвардейского копья. - Вроде, всех желающих угомонили.

   - Волос?

   - Сейчас, только с этими лешаками разберусь.

   Лешаки - это парочка Волосовых арраканских жеребцов, опьяневших от драки и крови, вошедших в раж и рвущихся добивать раненых и убегающих. Особенно беснуется заводной, оставшийся в схватке без поддержки хозяина и оттого вкусивший в полной мере азарт кровавого побоища. На его боках - несколько сочащихся алым тонких полос, в глазах - безумие.

   - Справишься? - Голос Комина спокоен, но меч он на всякий случай не убирает.

   - Сейчас.

   Волос прямо на ходу пересаживается на второго жеребца, наклоняется к шее, начинает что-то быстро шептать ему на ухо. По черной лоснящейся шкуре пробегают несколько судорожных волн, но постепенно конь успокаивается, перестает прижимать уши и скалить зубы.

   - Артист, - комментирует Беркет.

   - Талант, - соглашается Комин.

   Путь свободен.

- 4 -

   Еще дважды дорогу Рыцарям заступали гвардейские части. Один раз - на широком проспекте в центральной части города - навстречу выехало копье, спешившее (и опоздавшее) на подмогу гвардейцам у Представительства. Здесь Рыцари почти не задержались, прошли строй насквозь, скосив его, как косой.

   - Бойня, - брезгливо сказал Волос, обтирая меч после схватки. - Мерзкая работа. Когда они научатся чему-нибудь?