Пламя на воде

   - Как умер? - Обескураженно спросила Алина, и голосок ее вдруг зазвучал тоненько-тоненько. - Как?

   - Повесился, говорю ж тебе. Ты иди, иди.

   - Не пойду никуда. - Тихо сказала принцесса, упираясь в пол ослабевшими ногами. - Не пойду.

   И уже громко, срываясь на визг, отчаянно закричала:

   - Не пойду! Не верю! Не верю, он не мог, не мог!

   - Да что ж ты кричишь, - чуть не плакал тюремщик, пытаясь зажимать Алине рот широкой мясистой ладонью. - Что ж ты творишь, а? Обоих нас погубишь! Тише же, ну, тише!

   - Не верю! - Рыдала девушка, выкручиваясь из рук тюремщика. - Не верю, он не мог... сам! Что вы сделали с ним, мерзавцы, что? Вы убили его, подлецы!

   - Тише, ну пожалуйста, тише, - упрашивал Дасус принцессу. - Деточка, не кричи, чего уж теперь кричать. Ох, горе ты мое, зачем я только пустил тебя? Ну сейчас, подожди, воды налью.

   - Убийцы. Убийцы, - Отчаянно твердила Алина. Она не сознавала сейчас, ни где находится, ни кто она, ни что с ней; огромное горе вдруг навалилось, заставив мир почернеть - и самым невыносимым было ощущение того, что исправить ничего уже нельзя, что прежним мир уже не будет никогда. Перед этой окончательностью меркло все остальное - все, что когда-то волновало или могло волновать юную принцессу, и даже то, что, может быть, еще взволнует ее в будущем - все вдруг стало бледным и неважным.

   ``Вот что такое смерть. - Вдруг подумала девушка. - Это просто окончательность. Точка. За которой нет хода назад. Нет возврата. Как же можно жить дальше? Я не вынесу этого, не вынесу''.

   Рыдания постепенно стихли - не ушли, но притаились, поселились в груди, в любой момент готовые вырваться наружу.

   - Дайте же воды, - сдавленно прошептала Алина дрожащими губами.

   - Вот и хорошо, - обрадовался тюремщик. - Вот и очуняла, милая; на, пей. Ох, и напугала ты меня. Сейчас выйдем тихонечко, ладно? Ты, деточка, о себе теперь подумай; зачем тебе лишние неприятности?

   - Мне все равно.

   - Ох, деточка, не гневи судьбу. Как это все равно? Ты такая молодая, видать, не бедная. Все у тебя еще будет. Ну, пойдем потиху, а?

   - Я хочу видеть тело. - Выдавила Алина.

   Дасус испуганно замахал руками.

   - Ишь чего удумала! Нельзя, и не проси! Да и зачем тебе?

   - Не уйду, пока не увижу. - Упрямо заявила девушка.

   - Ты хоть раз-то в жизни мертвеца видала? - Вкрадчиво спросил тюремщик. - Знаешь, что за зрелище?

   - Мне все равно. Сказала - не уйду.

   - Не могу, детонька, - Руба перешел на просительный тон. - Не подводи старика под петлю, а? Ну никак не могу. Не выдаем мы тел, сжигаем их за городом. А насчет твоего особое распоряжение было, сразу вывезти. Да его уж увезли, наверное.

   - Убили - потому и распоряжение. - Уверенно отозвалась Алина. - Чтоб не видел никто дел ваших черных. Покажи тело, старик.

   - Говорю тебе, увезли!

   - Врешь, старый взяточник. Покажи тело.

   Дасус застонал.

   - Откуда ж ты только взялась такая на мою голову?

   - Ты еще не знаешь, с кем дело имеешь. - Мстительно заявила принцесса. - Сейчас я эту вашу тюрьму по камушку разнесу. Сейчас вам всем тут мало места будет. Все головы под топор положите. Показывай тело, говорю!

   - Тихо, тихо! - Взмолился Руба. - Не шуми. Разве ж я могу выше головы прыгнуть? Не в моем это ведении, понимаешь? Ладно, слушай. Я тебя во дворик проведу, где его на подводу грузить станут, спрячу, хоть издали глянешь. Только сиди тихо, хорошо? Если поймают - ты меня не видела, я тебя не видел. Как на территорию попала - ври сама, что хочешь. Согласна?

   Алина кивнула. Запал, на мгновение придавший ей сил, весь куда-то вышел, улетучился; опять навалилась безысходность.

   Суетливый тюремщик, ворча и постоянно оглядываясь, провел принцессу в крошечный дворик колодцем, расположенный позади тюрьмы. Здесь было полно хлама - какие-то бочки, ящики, тюки соломы; крутые ступеньки вели вниз, к полуподвальной дверце. Были здесь и ворота во внешней стене - только узкие и закрытые, заложенные двумя толстенными брусами.

   - Прячься за бочками, - прошипел Дасус. - И сиди тихонько, как мышка, да наберись терпения. Не выдашь себя - я потом тихонечко выведу.

   В закутке за бочками стоял тяжелый запах прели и какой-то кислятины. От неудобной - на корточках - позы ноги Алины быстро затекли. Зубы почему-то начали выбивать противную мелкую дрожь, хотя еще недавно ей казалось, что на улице почти по-летнему тепло. В узкую щель между бочками девушке был виден пятачок двора, пустой и постылый.

   Вечность спустя послышалось наконец цоканье копыт. Ленивая лошаденка втащила во двор подводу с высокими бортами, груженую соломой. Двое мужиков на козлах не были похожи на тюремщиков - скорей, они выглядели как обычные крестьяне, привезшие в город какой-нибудь товар.

   Один из ``крестьян'` нехотя слез с козел, спустился к неприметной двери, так же нехотя принялся бухать в нее сапогом.

   Дверь скрипнула.

   - Чего колотишь? - Послышался изнутри недовольный голос.

   - Неси давай, - отозвался мужик.

   - Сейчас. Жди, и не греми мне тут.

   - Так шевелись, - проворчал ``крестьянин'`.