Пламя на воде

   Тем не менее, принцесса сделала еще одну попытку. Собравшись с духом и тщательно прорепетировав свою речь, она сообщила дежурным гвардейцам, что ей необходимо срочно увидеть лейтенанта; она требовала, приводила доводы, унизилась до того, что стала их умолять... Отдыхает, не велено беспокоить - таков был неизменный ответ, сопровождаемый снисходительными улыбками.

   Кипящая в Алине злость перемежалась обидой; девушку трясло, ей то до дрожи хотелось броситься на гвардейцев и расцарапать их скалящиеся физиономии, то - горько разрыдаться. ``Так нельзя. - Сказала себе принцесса, обнаружив, что уже в который раз с наслаждением представляет себе во всех подробностях, как полосует ногтями лощеное лицо лейтенанта. - Так свихнуться можно. Нужно успокоиться, взять себя в руки. И придумать выход''.

   Ждать до завтра или послезавтра, тащиться в город в арестантской телеге, оказаться в столичной кутузке и потерять неизвестное количество времени там - все это было совершенно неприемлемым. Более, чем невыносимая унизительность положения, Алину пугала потеря бесценных часов или даже дней - когда Барсу там, в замке, нужна срочная помощь, нужно вытаскивать из переделки упрямого рыцаря, похоже, твердо собравшегося умереть. От мысли о том, сколько времени уже прошло с тех пор, как она покинула замок, у принцессы внутри все холодело; картины одна страшнее другой бередили воображение. Видение Барса в том самом жутком кресле в подвале, истекающего кровью, беспомощного, с запертой внутри невероятной силой, ищущей и не находящей выхода... Нет, ждать нельзя. Если она опоздает, она не сможет с этим жить.

   Вариант оставался один - бегство, снова бегство. Вроде бы, очень пристально ее не охраняли. У двери стояли на карауле двое гвардейцев, но можно, к примеру, попроситься в уборную - Алина уже знала, что это заведение здесь расположено во дворе. Снаружи, конечно, есть еще постовые, и разъезды на дорогах... Нужно быть очень осторожной. Но вот что делать дальше? Украсть лошадь? На лошади, безусловно, быстрее, но и вероятность встретиться с патрулями выше. Бежать пешком? Да, пожалуй, пешком надежнее, хотя и дольше. К утру она уже будет в окрестностях Умбры, а там придумает что-нибудь.

   Приняв решение, Алина почувствовала себя уверенней - настолько, что даже смогла немного поесть, убедив себя, что силы ей еще понадобятся. Выждала некоторое время, чтобы не вызвать подозрений излишней поспешностью. Начала даже устраивать себе местечко для сна - подгребла изрядный ворох соломы, застелила его большой хозяйкиной шалью. Шаль придется оставить, а жалко - она теплая, а одета Алина для сырой промозглой ночи не слишком подходяще. Ну да ничего. На бегу не замерзнешь, пусть лучше гвардейцы как можно дольше пребывают в убеждении, что девушка вот-вот вернется.

   Когда принцесса робко попросилась в уборную, караульный, подпиравший спиной дверной косяк, лишь лениво кивнул. Двор гостиницы освещался только небольшим масляным светильником, подвешенным на крюк под козырьком крыльца. Порывистый ветер раскачивал светильник, и круг желтоватого неровного света танцевал по двору, выхватывая из темноты то стену сарая, то козлы для пилки дров, то нетесаные слеги примитивной коновязи. Ветер шумел и посвистывал в кронах старых вязов, окружавших гостиницу. За пределами круга света лежал мрак столь непроглядно-чернильный, что казался непроницаемой стеной, окружившей последний островок человеческого тепла. В довершение картины начинал накрапывать мелкий моросящий дождик.

   Алина поежилась, когда первые брызги холодного дождя упали ей за воротник. Зато для побега такая ночь подходила идеально - уже на противоположной стороне двора караульный на крыльце полностью терял девушку из вида, да и постовому можно было попасться, разве что налетев на него в темноте. Принцесса не стала медлить. Нырнув в тьму под шепчущими и покрехтывающими вязами, она обогнула подъездную аллейку, делая безопасности ради приличный крюк, почти наощупь выбирая направление. Вскоре чуть-чуть посветлело - вязы кончились, впереди лежало вспаханное чернеющее поле. Подобрав полы длинноватой домотканной юбки, девушка припустила по бездорожью, оскальзываясь на предательски расползающихся под ногами комьях земли, проваливаясь по щиколотку в грязь - туда, где, по ее представлениям, лежала дорога на Умбру.