Пламя на воде

   Он побывал-таки на конюшне и потолковал с Журом - после того, как старика ценой серьезных усилий удалось разбудить. История подтвердилась; Жур добавил разве что несколько незначительных деталей. Рыцарь посмотрел тачку - это была примитивная одноосная тележка, при взгляде на которую трудно было поверить, что под ней можно спрятать человека. Однако если подвесить снизу самодельный ременной гамачок, в нем действительно можно было проехаться - не комфортно, но без членовредительства... Еще Барс осмотрел колеса и зачем-то - копыта коней; он и сам толком не знал, что ищет - любую деталь, которая противоречила бы рассказанной истории, или, быть может, Ее неосязаемый след? Покинув конюшню, он поднялся на стены и перекинулся парой слов с клюющим носом караульным. (Не спится? - Позавидовал тот. - Мне бы так.) Он прошелся по коридорам и послушал посвистывающий храп Туза. И, наконец, поднялся к себе, так и не решив, что же ему со всем этим делать.

   Наверное, он должен был бы испытывать облегчение - ведь принцесса, судя по всему, благополучно выбралась из этой истории. Однако пока в груди была лишь пустота, сосущее чувство незаполненности, не-цельности. ``Свинство с твоей стороны, дорогуша. - Сказал себе рыцарь. - Она в безопасности. Она пережила это и вернулась к себе. Ты свободен''. Тем не менее свобода как-то не ощущалась. Ощущалась все та же гнетущая пустота. И еще - восхищение смелостью отчаянной девчонки; и еще - запоздалый испуг, что было бы, пойди что-то не так... И - немножко, совсем чуть-чуть обиды, оттого, что пятнадцатилетняя девочка решила проблему намного проще и эффективнее, чем это мог сделать Барс... И откуда-то из глубины, с самого дна сознания поднимался непрошенный вопрос: ``В самом ли деле так необходимо было перестраховываться, задерживая ее здесь прежде? Только ли ее безопасность волновала тебя, рыцарь?'` Впрочем, эта мысль хоть и мелькнула, но не задержалась надолго. Нет, глупости. В это он не верил.

   А потом - словно задули свечу в темной комнате - все это ушло куда-то, и остались вопросы простые и конкретные: исчезающие рыцари Пламени и пыточная комната в подвале замка, королевский советник Деим со своим заветным вопросом и прирожденный палач Бьорн с черным кинжалом в руках, нечистоплотные обвинения и полученная с помощью провокации Клятва. Нет - простые, конечно, не то слово, нельзя было назвать эти вопросы простыми, и все же... Это было то, с чем нужно работать. С чем нужно разобраться раз и навсегда, искоренить мерзость. Иными словами - уничтожить нечисть. И это было привычно и понятно, это было - нормально.

   Освобожденный - действительно освобожденный - от тумана, навеянного страхом за принцессу, мозг заработал четко и ясно. Несколько возможностей, которые он раньше просто не рискнул бы проверять, пришли на ум, сложились в примерный план действий; несколько вероятностей еще требовали проверки... Опасность? А когда это наличие опасности мешало рыцарю Пламени сделать то, что требуется? Малозначащая деталь на заднем плане, которую нужно учитывать, но которой нельзя руководствоваться. Снова - как перед боем - пришло это чувство, знакомое каждому, привыкшему махать мечом не в тренировочном зале: веселая, радостная злость схватки за правое дело.

   Через час рыцарь уже спокойно спал, растянувшись прямо в одежде поверх одеяла. И если бы кто-нибудь в эту ночь сумел застать Барса спящим, он бы несомненно удивился: во сне рыцарь улыбался.

- 3 -

   В скромной придорожной гостинице, и так, судя по всему, едва сводящей концы с концами, нынче не было постояльцев. Не было их всю последнюю неделю, и хозяин, коренастый мужик с широким рябым лицом, к которому будто навсегда приклеилось неприятное хитровато-простецкое выражение, недовольно ворчал всякий раз, входя и выходя из комнаты. Его жена, тощая высохшая женщина, помалкивала, но взглядывала нелюбезно, и эти недружелюбные взгляды были выразительней ворчания хозяина.

   Причиной неудовольствия хозяев служили, помимо прочих, два обстоятельства: во-первых, из-за объявленного военного положения поток путников, и без того на этой дороге не слишком богатый, совсем оскудел; во-вторых, гостиницу зарезервировала под командный пост гвардейская часть, а поскольку действовали гвардейцы тоже по нормам военного времени, то ни за постой, ни за питание они не платили. Где-то впереди маячила, правда, надежда получить впоследствии компенсацию от Короны, но душу она не грела, поскольку когда это случится и покроет ли сумма компенсации все убытки, было неизвестно.

   Алина сидела у камина, протянув к огню озябшие руки с грязными обломанными ногтями - последствия путешествия под тележкой - и сумрачно молчала, поскольку в кои-то веки не знала, что еще сказать. Все доводы, казавшиеся ей убийственными, уже были выслушаны и легко отметены лощеным гвардейским лейтенантом.