Пламя и взрыв

— А вы на время повернитесь к спину спиной, — посоветовал Курчатов. — Это совершенно серьезно, — продолжал он после паузы. — Ведь как писатели делают: напишут вещь и дают ей отлежаться. Потом смотрят свежими глазами и отделывают. Без паузы, без того, чтобы отойти на расстояние и оценить сделанное, можно все искромсать. Вот вам более близкий пример — Семенов. В решающий момент работы над теорией разветвленных цепных реакций взял да уехал на Селигер. А вернулся оттуда с отчетом, содержавшим мировое открытие. Так что советую: отойдите на расстояние.

— Не могу. Пока не кончу, ни о чем другом думать не могу.

— Это по молодости, — улыбнулся Курчатов. — Вот поживете с мое… Вы ведь года с десятого?..

— С одиннадцатого…

— Видите, на восемь лет моложе. А восемь лет для ученого — это вечность… А где вы родились?

— В Тбилиси.

— Вот и южная кровь чувствуется — нетерпелив… — комментировал Курчатов.

Щелкин ответил не сразу. Родился-то он действительно в Тбилиси, но родословную свою ведет от крепостных крестьян Смоленской и Курской губерний. Отец его Иван Ефимович жил в поселке Красное на Смоленщине. Там он окончил землемерно-таксаторское отделение училища. Получив диплом землемера, нанялся на работу в Закавказье.

— Только после учебы в биографии отца появилась столица Грузии, — заметил Щелкин.

— Ну, а мать южанка?

— Нет, из Курской области, — ответил Щелкин и продолжал, взволнованный воспоминаниями: — Детство у меня было кочевое. Отец только зиму проводил в Тбилиси, а летом выезжал в горные села. И нас с матерью забирал с собой. Так еще в раннем возрасте я объехал все горы Армении. Мальчишкой проделал путь от Кавказа до Смоленщины, а потом оттуда до Крыма…

— Но вот чего не могу понять, так это того, как вы от физики в химию уклонились, — продолжал Курчатов.

— Семенов уклонил, — пошутил Кирилл. — Вызвал из Симферополя, сразу после института.

— Педагогического?.. — уточнил Курчатов.

— А вы откуда знаете?

— Так ведь и я кончил сей научный храм… Только тогда он назывался «важнее» — университет. Видите, нужна была белая ночь, чтобы узнать, что рядом корпит над наукой земляк, — засмеялся Курчатов. — А вот и наша Ольгинская.

Игорь Васильевич остановился, потянулся, словно сбрасывая усталость.

— На днях ухожу на веслах по Белой. А у вас что — нет ни кружков, ни походов?

— Почему нет, записывают. И в гребную школу, и в кружок планеристов. Да как-то все не до того.

— Знакомый мотив: «Занимаюсь наукой! Не могу оторваться!» А мой вам совет: не затворничайте. Ступайте в оба кружка сразу — будет здорово! Пока у вас пламя летает в трубах, полетайте сами на планере. И гидро- и газодинамику почувствуете на себе. Глядишь, скорее поймете, что происходит и с движущимся пламенем.

«Теперь я могу ответить»

Стремительно промелькнул еще один год, отданный расшифровке тайны возникновения детонации, приготовлениям к кандидатским экзаменам и, по совету Курчатова, спорту.

«Почти каждый день хожу в гребной клуб, — сообщает Кирилл Иванович отдыхающей в Крыму жене. — Вчера были гонки. Первое место взяла команда Института физкультуры. Второе — команда, выигравшая в прошлом году у нас (она теперь еще более усилена), затем пришли мы. Позади нас в общей сложности осталось еще 7 команд. Кажется, нас выставят на первенство Ленинграда в качестве 3-й учебной команды. Гонки будут 4-го августа. Экзамен хочу сдавать в первых числах сентября. Сейчас уже начал заниматься (достал все книги и один день уже занимался)».

«…Вчера были гонки на первенство Ленинграда. Нас побила команда клуба «Красная звезда». Но ребята не стали сваливать вину за поражение друг на друга. Итак, заняли в нашем классе второе место по Ленинграду. Гонки будут продолжаться сегодня и завтра (5 и 6).

…Посмотри среди книг, которые я оставил (если они сохранились), книгу, которая, кажется, называется «Белые и розовые» или что-то в этом роде. Это беллетристика для детей старшего возраста — в ней описываются гребные гонки между двумя университетами. Там, кажется, есть какие-то подробности об этом спорте. Мне интересно будет перечитать…»

Горечь от поражения на соревнованиях всегда смягчалась для него сознанием того, что все силы были отданы борьбе до конца. В друзьях (и не только спортсменах) выше всего ценил он это качество — волю к победе, неустрашимость, отвагу. Среди членов его спортивного общества одно время была популярной шуточная «докладная», составленная Кириллом Ивановичем после того, как выяснилось, что их одноклубники-боксеры испугались нечаянно зашедшего к ним подвыпившего субъекта.

«Настоящим сообщаем о недостойном поведении в быту вашего бухгалтера Панферова Василия Ивановича.