Пламя грядущего

Мы пустились в путь не сразу, поскольку обоим, Артуру и Мод, предстояло привести в порядок свои дела в замках и имениях. Тем временем до нас дошли свежие вести о том, что королева Алиенор была освобождена из долгого заточения[94] Уильямом Маршалом и встретилась в Винчестере со своим сыном Ричардом, которого не видела около пятнадцати лет, и будто все, видевшие, как она обнимала его, плакали. И еще Уильям Хотерив рассказал нам, что король подтвердил обещание, данное его отцом Уильяму Маршалу, а именно выдать за него замуж леди Изабеллу де Клер, дочь эрла Страйглского. Король сказал: «Боже правый, мой отец только обещал, а я с легкостью отдаю и даму, и земли». Свадьбу назначили на двадцать первый день августа, после чего новобрачные должны удалиться в поместье лорда Энгеррана д'Абернона в Суррее. После некоторых колебаний мы решили, что нам лучше приехать прямо туда спустя два-три дня после свадьбы, а не в Лондон и попытать счастья, понадеявшись на покровительство Маршала.

Одиннадцатый день до сентябрьских календ. В сей день мы вместе отправились в путь: Артур и его оруженосец, юноша по имени Питер из Котса, Мод, в сопровождении служанки и одного из своих домочадцев, и я. Мы ехали, распевая песни, смеясь и рассказывая забавные истории. Артур сиял от радости и счастья, точно ребенок, любой пустяк вызывал у него улыбку. Светило солнце, из придорожного кустарника доносились птичьи рулады, и приподнятое настроение не покидало нас.

Путешествуя таким образом, мы прибыли наконец в Сток д'Абернон, оставив позади деревни, названия которых немало повеселили меня: Миклхэм и Эффингхэм, Брокхэм и Фетхэм. Ибо, полагаясь на скудные познания в английском языке, я предположил, что слово «хэм»[95] должно означать нечто съедобное, и подобное изобилие «хэмов», с моей точки зрения, красноречиво свидетельствовало об аппетите англичан. Но Артур объяснил мне, что на саксонском диалекте это значит всего лишь «деревня». Мы провели ночь в городе, название которого я не запомнил, а на следующее утро отправились прямиком в замок лорда Энгеррана и там встретились с зерцалом рыцарства – благородным, доблестным и любезным Уильямом Маршалом.

Что я могу сказать об этом лорде, чье имя прогремело по всему миру и чьи подвиги сделали его образцом для подражания среди рыцарей. Приятной наружности, хотя и широковат в талии, в расцвете сил, с неспешной речью и скромными манерами, но с горделивой осанкой – таков был облик этого человека. Начав свой путь нищим рыцарем, не имевшим ни гроша за душой и добывавшим себе пропитание, выступая на турнирах, он достиг того высокого положения, которое занимал ныне, сделавшись правой рукой короля. Но тогда как многие другие в его положении преисполнились бы высокомерия и чванства, он остался таким же приветливым и внимательным, как и раньше. Он встретил леди Мод весьма и весьма радушно, обнял ее и, прежде чем она успела вымолвить хотя бы одно слово, напомнил ей об их последней встрече пять лет назад, когда она была еще двенадцатилетней девушкой, а он в то время приезжал в Англию навестить свою сестру, бывшую супругой Робера де Пон-де-л'Арш. Он приветствовал всех нас и, выслушав просьбу Мод походатайствовать обо мне перед королем, сказал: «Я нахожу несправедливым, чтобы столь достойный человек, которому Ричард обязан жизнью, стоял и ждал милости в передней. Я исправлю упущение, и это доставит мне огромное удовольствие». Затем он сообщил нам, что поедет в Лондон на коронацию, которая должна состояться не позднее сентябрьских нон, хотя точный день еще пока не назначен, и что сразу после церемонии он лично представит меня Ричарду.

В тот вечер он не отпустил нас от себя, и мы пировали вместе с ним и его супругой, которая была наделена и красотой, и разумом, а кроме того, познакомились с неким рыцарем по имени Хью из Хемлинкорта, одним из старых соратников Маршала, человеком весьма доблестным, хотя и несколько туповатым. Однако он поведал нам о тех временах, когда он, Маршал и знаменитый рыцарь Бодуэн Бетюнский были товарищами по оружию, и рассказал нам множество историй об их совместных приключениях.

Мы услышали о тех днях, когда король-юноша был отдан королем Генрихом на попечение Маршала, и как они принимали участие во многих турнирах, завоевав предостаточно почестей и выкупов. По подсчетам самого Маршала, он в то время принял участие в ста двадцати турнирах, не менее.