Плагиат. Повести и рассказы

Милославский ничего не сказал на это, а немедленно командировал на место массового политического преступления Проломленного-Голованова, наказав ему привести село в надлежащий вид. Невозможно сейчас сказать, какие меры строгости и меры кротости им были употреблены, летописец умалчивает на сей счет, но с тех пор сельскохозяйственные продукты поступали в город бесперебойно — не исключено, что он и вправду мужиков по старинке перепорол. Понятное дело, что районный уполномоченный был арестован за организацию партии вольных хлебопашцев и вскоре умер в губернской тюрьме от цирроза печени, хотя спиртного на дух не выносил.

Из прочих достопримечательностей эры председателя Милославского следует остановиться на познавательной экспедиции в окрестные глухие, заболоченные леса. Ни с того ни с сего Льву Александровичу пришло на мысль, что в жизни города героики не хватает, что трудовые будни хорошо было бы тронуть романтическими цветами. То есть и красильная фабрика работает исправно на германском оборудовании, купленном за кованую кладбищенскую ограду, выдавая запланированный метраж сатинового кумача, и продовольствием город снабжается бесперебойно, и кое-что из культурных товаров, если исхитриться, можно приобрести, например парусиновые тапочки объединения «Скороход», и народ заласкан проникновенными речами до такой степени, что уже верит в песни, как астрономы в гелиоцентрическую систему, и, если в песне поется, что город может спать спокойно, город, точно зачарованный, спит спокойно, —  а вот героики, этакого горения на почве головокружения от успехов сильно недостает. Тут-то Лев Александрович и надумал снарядить познавательную экспедицию под водительством учителя черчения Ленского Василия Лукича. Никакой практической цели эта экспедиция не имела да и иметь не могла, поскольку, конечно же, нечем было поживиться в глухих лесах, а отправилась она так… как сообщал «Красный патриот», для расширения географического кругозора. Экспедиция плутала в лесах около полугода, потеряла примерно треть своего состава, утопила в болотах все снаряжение — словом, претерпела многие испытания. В начале седьмого месяца голубиная почта принесла в Глупов известие, что исследователи находятся на краю гибели, и Милославский был вынужден снарядить новую, спасательную экспедицию. По злой иронии судьбы как раз спасательная экспедиция и пропала, а познавательная спаслась, тем самым доказав всем благожелательно настроенным кругам, что человеку новой формации, у которого, как в песне поется, «вместо сердца пламенный мотор», никакие испытания не страшны. Город устроил первопроходцам головокружительную встречу, «Красный патриот» провозгласил их героями текущего исторического момента, а председатель Милославский подарил каждому по габардиновому отрезу.

Только сразу после закрытия торжественного митинга учитель Ленский попросил у Милославского аудиенции и вот что ему поведал: дескать, блуждая в глухих лесах, экспедиция набрела на самовольное поселение, которое не знает никакого начальства, не имеет понятия как о строительстве, так и об очищении рядов от чуждого элемента, и тем не менее прекрасно существует в согласии и довольстве. Это сообщение решительно вывело Милославского из себя: Ленскому он велел держать язык за зубами под страхом причисления к правым оппортунистам, а Проломленному-Голованову устроил жестокую нахлобучку за благодушие, близорукость и халатное незнание обстановки. Немедленно была сформирована третья, уже карательная экспедиция, которую возглавил Проломленный-Голованов, и учитель Ленский навел ее на самовольное поселение. Как оказалось, поселенцы жили на болоте примитивной коммуной, говорили на смеси офеньского и чисто литературного языков, вплоть до употребления таких книжных оборотов, как «прискорбный факт» и «отрадное обстоятельство», питались преимущественно ягодами да грибами, обходились без соли, но зато и вправду не знали никакого начальства; такой осуществленный идеализм был настолько противен запросам дня, что Проломленный-Голованов дотла сжег деревню, а идеалистов отконвоировал в город Глупов и заселил ими территорию бывшей Стрелецкой слободы, где в градоначальничество Василия Ивановича Лычкина был разбит плац для воинских упражнений; новоприбывшие повырыли себе землянки, и как только они хоть сколько-то обустроились, председатель Милославский моментально подключил их к строительству и борьбе, то есть, с одной стороны, бросил переселенцев на лесозаготовки, а с другой стороны, обязал их самостоятельно выявить недовольных, которых, по его расчетам, должно было обнаружиться не менее половины, однако новоприбывшие выказали стопроцентное недовольство, и поэтому Милославский их тронуть поостерегся. Впрочем, переселенцы и лес исправно заготовляли, кстати сказать, гнивший без дела вплоть до зимы сорок второго года, когда им начали топить печи, и в общественной жизни были тише воды, ниже травы.