Плачущий монстр

Со мной в комнате кто-то был. Плавно перемещался из стороны в сторону. Мне была знакома эта привычка. Я хотел спрятаться. За диван, в один из тёмных углов, или под стол – куда угодно, лишь бы скрыться от его взора.

Ужасу не было предела, когда я наблюдал, как покойник с пришитой головой и руками пересёк гостиную и вошёл в другую комнату. Закрывая за собой дверь, он обернулся и подмигнул мне.

Это и был мой брат. Сшитый человек, которого он так боялся…

Это ад!

Мой арендодатель сообщил, что собирается продавать квартиру. И съехать мне надо было на той же неделе. Неприятная ситуация… Но я почти сразу нашёл другой вариант. Похожая квартира находилась в том же районе, а цена оказалась даже чуть ниже!

Владелец сказал, что я могу сразу заключить договор и перевезти вещи. Только была одна загвоздка. Переехать туда самому можно было только через месяц, когда уедет сам хозяин.

Надо было где-то перекантоваться. Я нашёл совсем дешёвую комнату в коммуналке. Причём в центре Питера. На Каменноостровском проспекте в районе станции метро «Петроградская».

Тот, кто сдавал комнату, показался мне странным и безответственным человеком. Мы разговаривали только по телефону. Я сразу предупредил, что жить в комнате буду всего месяц, а он ответил: «Приезжайте, ключ вам дадут соседи, а я на днях заеду за деньгами».

Ему было будто всё равно, кто поселится в его комнате.

Навигатор привёл меня от метро в непарадные дворы, где стояли дома с глубокими чёрными трещинами через весь фасад. А я другого и не ожидал за такую цену.

Всё вокруг было изрисовано граффити. Среди неясных надписей на деревянных дверях были и откровенно страшные картинки: человек с серым старческим лицом скрестил руки на груди, как покойник; жуткий слепец, поигрывающий колокольчиком; и безнадёжный пьяница с бокалом. Художник изобразил отчаяние, что веяло здесь из каждого угла.

Меня это не пугало и не удивляло. Я сам провёл детство в похожем доме, в коммунальной квартире. У меня был опыт. Главное правило в таких жилищах – уважать личные границы друг друга. Не лезть в чужую жизнь.

Я подошёл к нужной квартире, постучался, и мне открыла маленькая бабушка, закутанная в серую шаль. Её глаза утонули в глубоких морщинах, седые тонкие волосы колыхались от сквозняка, как пух.

– Здравствуйте! – сказал я.

Женщина отозвалась не сразу. Пауза длилась слишком долго, и я уже подумал, что старушка глуховата, но она вдруг ответила:

– Здравствуйте! Зачем пожаловали?

– Комнату снял, жить тут буду.

И опять бабушка так долго молчала, что можно было успеть сосчитать до десяти.

– А-а-а! Живите-живите. Вот, это вам. – Женщина вложила мне в ладонь ключ на шнурке и зашаркала тапками прочь.

Я зашёл и, оглядев обстановку, понял, что в коммуналках никогда ничего не обновляется. Обои с узорами-ромбами, все разодранные и протёртые. Из стены торчал чёрный допотопный счётчик, и выключатели такие же чёрные, круглые, с маленькими рычажками. Под ногами плитка разных цветов и размеров. Крашеные деревянные двери. В детстве я жил в похожих условиях.

Знать бы ещё, какая из комнат моя. Ломанулся в первую дверь наугад – закрыто. Попробовал ключом – подошёл. Значит, правильно.

Комод, кровать, пыльное зеркало в толстой деревянной раме. Ничего. Жить можно.

Я оставил сумку и пошёл смотреть, где остальные удобства. На кухне стояла женщина лет сорока. Бледная, с уставшими глазами, на голове небрежная кудрявая копна.

– Вечер добрый! – сказал я.

– Да, – с безмятежной улыбкой ответила моя новая соседка.

Она не горела желанием познакомиться и не задавала вопросов.

Я осмотрел кухню: плита, стиральная машинка, множество шкафчиков, кастрюли, пустые банки, старый холодильник – в нём почти ничего. Пойдёт!

Женщина стояла, спрятав руки в карманы халата. Вся в своих мыслях. Я не стал ей докучать, пошёл к себе и по пути встретил ещё одного соседа. Усатый мужчина, высокий и худой. Он смотрел из своей комнаты. Его взгляд тоже показался мне рассеянным, замыленным.

– Здравствуйте, я ваш новый сосед – Максим.

Он не стал пожимать мне руку, а только кивнул и ответил:

– Алексей.

Мужчина закрыл дверь, а я остался стоять с протянутой рукой и чувствовал себя по-дурацки.

«Странные соседи. Но хотя бы тихие. Ведут себя так, будто тут совсем никто не живёт», – думалось мне, пока не наступила ночь.

Я уже задремал, когда меня потревожил топот маленьких ног. Шаги пронеслись от прихожей к кухне и обратно. Ещё одна пара детских ног затопталась у моей двери. И кто-то третий присоединился к ним. Теперь целая толпа малышей носилась там. И никто из них ничего не говорил и не смеялся.

Что за ребятишки устроили там молчаливые догонялки?

Это было странно. Я не думал, что у кого-то из соседей есть дети. Их было не видно и не слышно. Неужели они весь вечер сидели тихо, как мыши, а ночью принялись за игры? Почему им такое позволяли?