Плач смерти

Крики Клерса заглушались звуками выходящей наружу рвотной массы. Откашлявшись, я сплюнул на пол и вытер рот тыльной стороной ладони. Выпрямившись, уставился на Клерса, на лице которого читались раздражение и желание придушить, но в глазах стояла тревога. Сатир нервно постукивал копытами, звук которых молотком забивался в мою голову.

– Я и есть демон. Ради мойр, Клерс, прекрати пробивать копытами пол! – подавшись телом вперед, я упал на матрас и широко расставил руки, блаженно застонав. Повел левым плечом назад, услышав звук вставляющегося предплечья.

– От тебя даже единые по крови бегут, Мулцибе́р. Тебе стоит задуматься…

– Клерс, – прорычал я, приподняв голову и посмотрев на сатира исподлобья.

Он фыркнул, сложил руки на груди, но промолчал. Сатир с отвращением посмотрел на рвотные массы около кровати и, подойдя к двери, распахнул ее и крикнул прислуге. На пороге появилась смертная женщина лет сорока в темном платье до колен. Клерс о чем-то принялся усердно рассказывать ей, но я перестал слушать их, погрузившись в собственные мысли.

Перед глазами вновь и вновь возникала картина из сна – фея с золотистыми волосами, которая несется по полю. Я прикрыл глаза, стараясь вновь погрузиться в приятное воспоминание, но ее образ ускользал из раза в раз, оставляя после себя горькое послевкусие. На языке крутился единственный вопрос – существовала ли она на самом деле или была лишь миражом, который помог мне справиться с тьмой, что плотным кольцом заковала в свои цепи.

– Мулцибе́р!

Клерс стоял около меня и щелкал пальцами возле лица, пытаясь привлечь внимание. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на сатира, изогнув губы в подобие улыбки.

– Что, мой парнокопытный друг?

Сатир, широко распахнув глаза и рот от возмущения, со всей силой ударил меня по спине. Я резко выпрямился и зашипел, пытаясь дотянуться ладонью до кожи, горевшей огнем.

– Смотрю, тебе уже лучше, – издевательски протянул сатир и повел бровями.

– Подожди, – резко осекся я, – какой сегодня день?

Я медленно сел на кровати, поджав под себя ноги, и стал внимательно всматриваться в черты лица сатира. Опершись одной ладонью о матрас, вторую резко выкинул вперед и ухватился за подбородок Клерса, рассматривая друга со всех сторон. Тот пыхтел, пытался отодрать мою руку, но стальная хватка не позволяла ему это сделать.

– Отпуфти!

– Какой сегодня день, Клерс?

– Кыф!!!

Я отпустил сатира и, встав с кровати одним резким движением, подошел к нему. Тот, отступая, выставил руки вперед в попытке защититься от моего натиска.

– С цепи, что ли, сорвался… ты меня пугаешь…

– Не поверишь, ты меня тоже, Клерс.

В душе зарождались противоречивые чувства – до дня рождения сатира оставалось не более суток, но за это время Клерс бы уже не смог так яростно атаковать меня своим присутствием. Все его движения были раскрепощены, цвет лица здоров, шерсть лоснится. Неужели заговоренная вода сирен помогла? Ве́дас и Алке́ста провели ритуал без меня?

Я задумчиво склонил голову набок и уперся руками в стену по обе стороны от лица Клерса. Сатир, поочередно переводя взгляд с одной на другую, шумно сглотнул и посмотрел на меня взглядом, в котором проскользнул страх.

– Мулцибе́р… – чуть ли не проблеял Клерс, когда я присел на колени перед ним, встретившись взглядом.

Я втянул воздух через нос и не почувствовал болезни, что долгие годы отравляла жизни сатиров. Одной рукой провел вдоль тела друга и удивленно усмехнулся – его нутро больше не отражается страхом и безысходностью. Я не сводил с Клерса пристального взгляда, не сдвинулся с места, когда он дернулся от моего прикосновения к сердцу. Оно размеренно билось под ладонью.

– Мулцибе́р…

– Тшшш.

Приложив палец свободной руки к своим губам, продолжая удерживать вторую на сердце сатира, я почувствовал чужую магию – первородную, светлую, отчего закружилась голова и проснулась жажда. Хотелось не напитаться желаниями других, а самому подарить их обладателю силы, с которой столкнулся. Я сощурился, пытаясь ухватиться за призрачную нить, что резвилась в душе Клерса.

– Кто здесь был, пока я валялся в беспамятстве?

Убрав руку от сердца сатира, я выпрямился и посмотрел на него сверху вниз, ожидая объяснений. От светлой магии, что таилась в теле Клерса, дрожали руки. Моя сила – темная, необузданная, играющая на желаниях и пороках других, возжелала обладать неизведанным. Жажда, что проснулась в душе, разрасталась по телу, требуя, чтобы я заглушил ее.

– Мулцибе́р…

– Ты уже без малого три раза повторил мое имя. Я его прекрасно помню и без этого, Клерс. Кто был во дворце?

– Фея.