Плач

— Так он и сказал. А она сказала, что ее дети, которым тогда было лет одиннадцать-двенадцать, беспокоятся, как бы не потерять наследство. Но эта женщина была настроена выйти за мастера Коттерстоука. И вышла. Однако Коттерстоук оказался порядочным человеком. Дебора Коттерстоук, как она теперь звалась, пришла к юристу в третий раз через несколько месяцев вместе со своим мужем, и мастер Коттерстоук написал завещание, в котором указал, что если умрет раньше жены, то объединенное дело — его собственное и покойного мастера Джонсона — должно перейти ей. И он окончательно решил этот вопрос, формально усыновив Эдварда и Изабель — так что если б даже Дебора умерла первой, они все равно получили бы каждый свою долю. Дебора, очевидно, была в то время явно беременна, и пара подумала, что лучше все оформить законно.

Я поскреб щеку.

— Значит, Коттерстоук был для них хорошим отчимом. И они взяли его фамилию, чего, конечно, не сделали бы, если б его не любили. Тот старик знал что-нибудь о ссоре внутри семьи?

— Ничего, — ответил Коулсвин. — Только что вскоре после этого бедный мастер Коттерстоук утонул. Это мы знали, но я решил заглянуть в отчет коронера. — Я выпрямился. — Очевидно, в одно воскресенье, вскоре после усыновления детей и написания завещания, мастер Коттерстоук вышел из своего дома за Олдгейтом, прошел через город в порт, куда только что из-за границы прибыл корабль с товарами для него. Он взял с собой обоих детей, а также двух слуг — обычная вещь для выходящего в город джентльмена. Одним из слуг был Патрик Воуэлл — это имя старика, который сейчас присматривает за домом.

— В самом деле? — спросил я. Мне становилось все интереснее.

— Оба слуги подтвердили, что в тот день мастер Коттерстоук казался совершенно счастливым, как и дети. Хозяин предвкушал появление нового ребенка. Слуги оставили его у здания таможни: Коттерстоук сказал, что не знает, сколько здесь пробудет, и велел, чтобы они подождали снаружи. Дети пошли к причалам вместе с ним.

Было воскресенье, и у причалов стояла тишина. Чуть позже один рабочий услышал крик из воды. Он сначала подумал, что это чайки, но крик раздался снова, и он понял, что это кричит человек. Он подбежал к воде и увидел там утопающего. Был полный прилив, и упавший с причала мужчина погрузился в глубокую воду. Рабочий позвал товарищей, чтобы те помогли ему вытащить тело на берег, но было уже поздно. Это был мастер Коттерстоук, и его легкие были полны воды, он определенно утонул. И очевидно, это случилось в туманный осенний день, когда, гуляя у края причала, вполне можно было оступиться.

— Верно.

— Но дети на дознании дали показания: якобы их отчим зашел на корабль, а затем сказал, что хочет пойти посмотреть, какие товары можно купить на других приплывших кораблях. Детям же он велел возвращаться к слугам, что они и сделали. Ничего странного для купца в воскресенье, хотя причалы в тот день не были особо заняты.

— А тот юрист, с которым вы говорили, участвовал в дознании?

— Нет. Но потом он еще раз встречался с Деборой Коттерстоук, когда та приходила в дом, чтобы он помог ей оформить документы для утверждения завещания судом после похорон. Он сказал, что помнит ее достойную сострадания скорбь, что и неудивительно — ведь она в течение двух с небольшим лет потеряла двух мужей. И маленькие дети тоже выглядели потрясенными.

— Она когда-нибудь еще приходила к нему?

Коулсвин покачал головой:

— Он написал ей, спрашивая, не желает ли она написать новое завещание, но миссис Коттерстоук не ответила. Чуть позже он слышал, что Дебора потеряла ребенка, которого еще вынашивала, — ничего удивительного при таких обстоятельствах. — Филип вздохнул. — Старик помнит, что иногда видел ее с детьми на улице. А потом она продала свое дело, и ее сын, мой клиент Эдвард, решил искать другое занятие.

— И она больше не выходила замуж?

— Нет. Очевидно, считала своим долгом носить траур всю оставшуюся жизнь.

Я задумался.

— Вы считаете, в смерти мастера Коттерстоука мог быть кто-то замешан? — У меня перехватило дыхание. — Даже кто-то из детей? Коронер поверил им на слово, что, когда они вернулись к слугам, их отчим был еще жив. — Я нахмурился. — Или это старая миссис Коттерстоук считала их виновными в смерти мужа? Все свидетельства говорят, что она невзлюбила обоих детей, а раньше мы говорили, что формулировка завещания, похоже, имела целью поссорить их друг с другом. — Я взглянул на Филипа. — Это ужасное предположение.

— Действительно ужасное. Однако учитывая завещание их отчима, дети и его жена Дебора не имели причин не любить его или не доверять ему. — Мой коллега с серьезным видом посмотрел на меня. — Но я боролся со своей совестью, не зная, следует ли мне поговорить со старым слугой, добрейшим Воуэллом. Мой клиент не уполномочивал меня на это, но…

Я печально улыбнулся:

— Но вы бы вырвали корень этого безумия.

— Я все думаю, не связана ли смерть их отчима с этим панцирем ненависти между ними. И каждый из них говорит, что может здорово навредить другому.