Питбуль

— О, в этом смысле. — Он с облегчением рассмеялся. — Ну, я не знаю… Друзья ли, нет ли. Они оба работали несколько лет на ферме, поэтому они все время сталкивались друг с другом, но виделись ли они вне работы? — Он покачал головой. — Вполне возможно, что они иногда могли выпить пива после работы, я не могу этого утверждать. Но чтобы более того? Нет, не думаю. Ян всегда был очень хорошим парнем. Наши дочери ходили в одну школу, а жены время от времени пили вместе кофе. Я часто думал эти годы, чтобы связаться с ним, но вы же знаете, как это бывает. Один день сменяет другой, и вот… — Он с сожалением поджал губы.

— Что говорят о смерти Тома Мазорека?

— Что говорят?

— Да, вы сказали, что это маленький город и что люди болтают. Так что они говорят?

— В эти дни мало чего говорят. Это было так давно, и… — Галлахер нерешительно пожал плечами. — Ну, это был несчастный случай. Трагический!

— А что еще? — Элоиза держала ручку наготове и выжидающе смотрела на него.

Ханс Галлахер глубоко вздохнул и слегка почесал нос.

— Ну, что там произошло? У него была какая-то парусная лодка. Нет, наверно, моторная, не помню. Как бы то ни было, на воде у «Провиденс» возникла какая-то проблема, и…

— «Провиденс»?

— Это ресторан, расположенный у Страндереда, рядом с фьордом.

Элоиза записала в блокнот название.

— Как я уже сказал, возникла какая-то проблема. Мотор заклинило, что-то в этом роде. И это было до того, как у всех появились мобильные телефоны, имейте в виду. — Он поднял вверх палец. Затем опустил руку и покачал головой. — Неизвестно, что случилось потом. Может быть, он пытался починить двигатель — как знать? По крайней мере, какая-то хрень загорелась, и… да! — Он всплеснул руками. — И случилось то, что случилось. Это трагический эпизод, но такое, конечно, периодически случается в местах, подобных нашему, которые находятся у воды.

— Вы имеете в виду, что люди тонут?

— Да.

— И часто это случается?

— Часто ли, нет ли… По крайней мере, здесь это случается чаще, чем в Сахаре. Это простая математика.

Молодой парень, одетый во что-то похожее на болотные сапоги, подошел к Галлахеру и протянул ему спиртовой маркер и планшет с документом. Показывая на разные стойла, они обменялись несколькими словами, которых Элоиза не поняла.

Галлахер кивнул и что-то написал на документе. Он протянул планшет обратно парню и перевел взгляд на Элоизу:

— Еще что-нибудь?

— Да, в некрологе, который семья опубликовала через несколько дней после смерти Мазорека, есть два имени, — она пролистала блокнот, чтобы найти их, — Рената и Кьельд. Вам они что-нибудь говорят?

Галлахер кивнул:

— Это мать Тома и его старший брат.

— Они еще живы? Я ничего не смогла найти по фамилии.

Он покачал головой:

— Мать умерла пару лет назад. Под конец она была уже очень пожилой и не совсем в здравом уме, хотя я думаю, что на самом деле она никогда в нем не была.

— А брат?

— Кьельд?

— Да.

— Он умер через несколько лет после Тома.

— Как это случилось?

— Это была дорожная авария. Водитель-призрак сбил его на скорости полторы сотни километров в час где-то на трассе Е45.

— Значит, других членов семьи не осталось?

— Насколько я знаю, нет.

— И у него не осталось ни жены, ни сожительницы?

— У Тома?

— Да.

— Нет, в Дании нет.

Элоиза оторвала взгляд от блокнота.

— Что вы имеете в виду?

— У него несколько лет была постоянная девушка. Я не знаю, были ли они женаты. Они вместе поехали в Таиланд и прожили там несколько лет, но Том не выдержал жары и вернулся домой.

Элоиза подумала об обзоре, который ей прислал Мунк, с адресами местожительства Мазорека и о тех годах, когда он ничего не мог найти о нем.

— А девушка? — спросила она.

— Она осталась там.

— Вы помните ее имя?

— Ммм, Вики, я думаю. Или Бекки. Что-то вроде того. Я встречался с ней всего раз или два, и на ее месте потом оказывались многие женщины. В этой области Том тоже очень преуспевал, — сказал Ханс Галлахер и захлопал глазами.

— Но на момент смерти он жил один?

— Да, он ночевал то тут, то там, в зависимости от того, с какой дамой встречался, но в основном жил с матерью. У нее был старый загородный дом, рядом стоял небольшой гостевой домик, и вот там он прожил много лет.

— А вы знаете, где этот дом?

— Да, это не так далеко отсюда. — Галлахер дал Элоизе адрес.

— Дом был выставлен на продажу после того, как умерла Рената, но я не могу представить себе, чтобы сейчас кто-то захотел его купить. Он просто стоит и разваливается. Теперь это государственная собственность.

Элоиза пролистала свой блокнот.

— Что-нибудь еще? — спросил Галлахер, взглянув на часы. — Скоро время обедать. — Он похлопал себя по животу.

— Да, в своем расследовании я наткнулась на несколько статей о молодой женщине, которая тогда исчезла. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Да, Нина? А что?

— Нет, Мия, — сказала Элоиза, отрываясь от блокнота. — Ее звали Мия Сарк.

— А, вы про Сарк. Да, я помню эту историю.

Элоиза нахмурилась.

— А вы подумали, что я кого имею в виду?

— Я думал, вы имеете в виду Нину Далсфорт, — Ханс Галлахер неопределенно махнул рукой в сторону Бенниксгорда, — потому что мы только что говорили о норковой ферме.