Читаем Письма с войны полностью

- Ой-ой-ёй! – пытаясь не упасть, Генри отчаянно вцепился в ногу Реджины, которая тут же наклонилась, чтоб подхватить его под руки.

- Думаю, нам всё-таки нужен пилон, – она кивнула на остальных детей, которые неуклюже скользили по льду, держась за пилоны с себя ростом.

- Нет, – упрямо возразил Генри, – я сам могу.

Реджина нежно улыбнулась и, взяв его за кончики пальцев и наклонившись, поехала чуть впереди. Генри ехал за ней, делая крохотные шажки.

- Молодец, Генри! – крикнула, проезжая мимо, присматривающая за своими воспитанниками Тина.

Обрадовавшись похвале, Генри радостно улыбнулся и повернулся, чтоб помахать в ответ. От резкого движения рукой его туловище снова потеряло равновесие, и, покачнувшись, он громко шлёпнулся на лёд. Нижняя губа мальчика моментально начала дрожать, а к глазам подступили слёзы, хотя заплакать он был готов, скорее, испугавшись неожиданного падения, чем от боли.

- Генри! – испугано ахнула Реджина и присела, пытаясь поднять его и одновременно сохранить равновесие.

Малыш скривился, заливаясь краской, и Реджина знала, что за этим последует. В следующую секунду его рот широко раскрылся, и каток огласился громким воплем. Заливаясь слезами, он забрался к маме на руки. Реджина легко притянула его к себе и встала, но ехать по катку с плачущим ребёнком на руках было сложнее, чем бежать марафон на шпильках. Она была единственной, кто шел к выходу, остальные десятеро детей и их родители неуклюже катались. Едва успевая извиниться, Миллс объезжала их, держась ближе к бортику. Наконец, они с Генри подошли к трибунам.

Мальчик всё еще плакал, держась за запястье. Усадив его на скамью, Реджина взяла его за руки, испуганно осматривая:

- Где болит, дорогой?

Он протянул руку, показывая покрасневшую ладошку, и брюнетка мысленно отругала себя за то, что не заставила сына надеть перчатки.

- Хочешь, пойдём домой?

Генри покачал головой, постепенно успокаиваясь; шумно вздохнув, он утёр нос тыльной стороной ладони.

- Уверен? Тогда, может, чуть-чуть посидим?

Он снова покачал головой, уже более уверенно и, насупившись, быстро вытер слёзы, стараясь показать, что он в порядке и может вернуться на лёд.

- Генри, я знаю, что ты уже большой мальчик…

- Я смогу, – решительно перебил её Генри. Он произнёс это таким не допускающим возражения тоном, что ни у кого в этот момент не возникло бы сомнений в том, чей Генри сын. Реджина не смогла сдержать лёгкой, полной материнской гордости улыбки.

Кивнув, она помогла ему встать. Крепко взявшись за мамину руку, Генри аккуратно ступил на лёд и ухватился за бортик. Большинство детей катались, держась за пилоны, а те, кто стоял на коньках не впервые, катались по кругу, держа родителей за руки. Пара человек в центре катка скользила по льду, опустившись на колени.

- Вот так, – подбодрила Реджина сына, преодолевающего миллиметр за миллиметром.

Он поскользнулся и упал на колено, но не разрешил ей поднять его, вместо этого Генри схватился за бортик и, покачнувшись, поднялся сам, гордо улыбнувшись. Реджина ехала впереди, повернувшись к Генри лицом и протянув ему руки, маня за собой. Внезапно она вспомнила, как когда-то вот так же учила своего девятимесячного сына ходить. Брюнетка улыбнулась этим мыслям. Удивительно, как, казалось бы, самые незаметные моменты превратились в самые дорогие воспоминания.

- Помедленнее, Генри. Не спеши.

 Увидев, как Генри отпустил бортик, Реджина едва не закричала, но сдержалась, когда малыш, выставив вперед одну ногу, сосредоточено сморщив нос, медленно поехал к ней. На секунду он потерял равновесие и покачнулся, но ему удалось устоять на ногах. Однако внезапное движение придало его туловищу импульс и остаток пути в объятия мамы он пробежал бегом.

- Я сделал это! – радостно воскликнул он, обнимая её за шею.

- Да, ты сделал это, – просияла Реджина, звонко чмокнула Генри в щеку. – Ещё разок?

К концу часа Генри самостоятельно объехал каток, упав всего пару десятков раз. Он очень гордился собой, а Реджина радовалась не только его успехам, но и тому, что всё обошлось без отрезанных пальцев и рук, учитывая, насколько у коньков острые лезвия. Она только немного помогла ему спуститься с катка. Когда они вместе с остальными шли в раздевалку, после которой должны были отправится в кафетерий, который Тина заказала для них на время ланча, Генри вдруг спросил:

- Мы расскажем Эмме, что я научился кататься на коньках?

Реджина на секунду замерла, стараясь не показать эмоций, моментально накрывших её при звуке имени солдата. Она не должна показывать сыну ничего кроме радости. Миллс так переживала из-за их с Эммой стычки, что даже не подумала, как может отразиться на Генри возможное исчезновение девушки из их жизни. Это нервировало её, пугало и волновало одновременно.

- Конечно, расскажем, дорогой, – наконец ответила она.

Перейти на страницу:

Все книги серии Однажды в сказке: фанфики

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии