Письма об Испании

Предпринимая сбою поездку через Пиренеи, наш автор был уже достаточно приготовлен к пониманию Испании: он знал ее язык, читал испанских писателей, старых и новых, был знаком с заметками даровитых людей, до него посещавших этот край. По всему видно, что он и не намеревался писать об Испании, книга его составлена вся из частных писем в Россию к близким лицам; письма эти были им впоследствии пересмотрены и дополнены. Тем не менее наш турист сделал для самого себя то же, что редкие записные литераторы делают из писательских видов: перед поездкою он прочел много исторических сочинений об Испании, ознакомился с испанскими политическими изданиями и таким образом мог въехать в новый край не так, как в него въезжает большая часть любопытных пришельцев. Не было примера, чтоб у нас в России труд даровитого человека проходил без успеха; зато не было примера, чтоб труды подобного рода, при всем их достоинстве, не находили себе и нескольких хулителей. В задних рядах всякой словесности, а в особенности нашей, всегда имеется несколько болтунов, всегда готовых «тявкнуть из подворотни» на почтенный труд человека, обратившего на себя чем-нибудь внимание читателей. Два или три нестройных голоса тявкнуло в свое время и на книгу г. Боткина, вменяя ее автору в вину то обстоятельство, что он добросовестно приготовился к путешествию, прочел много книг об Испании и в своих письмах приводил сведения, им почерпнутые из иностранных источников, даже из газет и обозрений, а не из собственной своей головы, по какому-то вдохновению^{437}. Само собой разумеется, на голоса хулителей никто не обратил никакого внимания. Дело говорило само за себя: с самым малым запасом разума всякий мог догадаться, что о малоизвестных странах вроде Испании нельзя написать даже самого легкого фельетона без прочных пособий и изучения иностранных источников. Вменять подобного рода пособия в вину туриста можно только тогда, если он дурно ими распоряжается, если он подчиняет свои приговоры чужим выводам и не проверяет строгим разбором, на самом месте тех фактов, которыми обогатил себя заранее. В «Письмах об Испании» не находим мы ничего подобного. Их автор не подавлен грудою материалов, добытых чрез чужие руки: личный его взгляд проявляется во всем, начиная от мелких заметок, характеризующих край, до самых многосложных политических заключений. Если он соглашается иногда с чужим авторитетом, то делает это потому, что на деле признал его законность; если он приводит слова и мнения какого-нибудь писателя, ранее его ознакомившегося с Испанией, то приводит их потому, что они кажутся подтверждением его собственных наблюдений. По возможности близкий разбор «Писем об Испании», надеемся, покажет всю основательность слов наших.

2

«Письма об Испании» начинаются с Мадрита, места скучного и непривлекательного, но чрезвычайно важного для каждого путешественника, одаренного зорким взглядом и любознательностью. Если поэтическая, приветливая, ласковая сторона новой Испании распознается в Кадисе и Севилье, то в Мадрите только можно ознакомиться с другою, безотрадною и несравненно обширнейшею стороной края. Умирающие государства, как и умирающие города, начинают терять признаки жизни на своих оконечностях, между тем как около сердца все еще полно жизни, движения; не так в Испании. Весь край на обширном радиусе кругом Мадрита пуст и беден. Вследствие климата и небрежности человеческой почва обратилась в пустыню, от смут и неудобных сообщений всюду дороговизна, так что кастильцу, даже при урожае, не на что купить сапогов. Деревни встречаются как редкие оазисы, города наполнены пустыми домами^{438}.