Письма молодого врача. Загородные приключения

– Мы должны сделать все, что можем, чтобы компенсировать это. Так, вот что я готов сделать. Утром я обсуждал это с Гетти, и она со мной согласилась. Если мы будем ссужать по фунту в неделю, пока ты не встанешь на ноги, это придаст тебе сил начать собственную практику, а долг отдашь, когда сможешь.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил я. – Если немного подождете, то я, пожалуй, пройдусь и все обдумаю.

Так что сегодня Каллингворты шествовали с мешочком через докторский квартал без меня, а я отправился в парк, где присел на скамейку, закурил сигару и все обдумал. Сначала я было пал духом, но благоуханный воздух и запах весны с распускающимися цветами снова придали мне сил. Последнее свое письмо я начал при свете звезд и надеюсь закончить его среди цветов, поскольку они лучшие спутники, когда мысли в смятении. Почти все вещи на свете от женской красоты до вкуса персика – похоже, суть наживки, которые природа подбрасывает наивным простакам. Они будут есть, размножаться и ради собственного удовольствия поспешат по обозначенной им дороге. Но в аромате и красоте цветка нет никаких посулов. В его очаровании нет глубинного мотива.

Так вот, я присел и стал размышлять. В глубине души я не верил, что Каллингворт поднял тревогу из-за столь незначительного снижения дохода. Это не могло быть реальной причиной, чтобы выдавить меня из практики. Несомненно, он решил, что я мешаю ему в повседневной жизни, и придумал повод, чтобы отделаться от меня. Каковы бы ни были его причины, было совершенно ясно, что всем моим мечтам о хирургической практике, параллельной его общей практике, настал конец. В общем и целом, памятуя протесты мамы и постоянные перепалки на протяжении последних недель, мне было не очень жаль расставаться с ним. Наоборот, внезапно наступившее умиротворение окатило меня теплой волной, и когда у меня над головой пролетела стайка грачей, я тоже присвистнул от наплыва чувств.

Затем, идя домой, я прикидывал, сколько я смогу продержаться на полученных от Каллингворта деньгах. Он даст немного, но было бы безумием начинать вообще без денег, поскольку я отослал домой то немногое, что сумел накопить у Хортона. На все про все у меня было не больше шести фунтов. Я подумал, что для Каллингворта с его большими доходами эти деньги погоды не сделают, но для меня они были очень важны. Я верну ему долг самое позднее через год. Возможно, дела у меня пойдут так хорошо, что я почти сразу с ним рассчитаюсь. Несомненно, что разглагольствования Каллингворта о моих перспективах в Брэдфилде заставили меня отказаться от превосходного места на «Деции». Поэтому мне не нужно проявлять щепетильность касательно принятия от него временной помощи. Вернувшись домой, я сказал ему, что решил принять его предложение и поблагодарил за великодушие.

– Вот и хорошо, – сказал Каллингворт. – Гетти, дорогая, раздобудь нам бутылочку чего-нибудь, мы выпьем за успех нового начинания Монро.

Казалось, совсем недавно мы пили за мое партнерство, и вот мы снова втроем пьем за мой счастливый выход из него! Боюсь, что вторая церемония была гораздо сердечнее с обеих сторон.

– Нужно решить, где именно мне начинать, – заметил я. – Мне нужен уютный небольшой городок, где все люди богатые и больные.

– Полагаю, ты не думаешь открывать практику здесь, в Брэдфилде? – спросил Каллингворт.

– Ну, не вижу в этом особого смысла. Если я навредил тебе как партнер, то могу еще больше навредить как конкурент. Если и добьюсь успеха, то за счет тебя.

– Так выбирай себе город, и мое предложение остается в силе, – сказал он.

Мы достали атлас и развернули на столе карту Англии. Города и села были рассыпаны перед нами, словно веснушки, и ничто не наводило меня на мысли, как же мне выбрать.

– Думаю, город должен быть достаточно большим, чтобы дать возможность для расширения практики.

– И не очень близко от Лондона, – добавила миссис Каллингворт.

– Самое главное – там я не должен никого знать, – сказал я. – Сам я смирюсь с недостатком комфорта, но надо соблюдать приличия перед посетителями.

– А что ты скажешь о Стоквелле? – спросил Каллингворт, тыча мундштуком трубки в город в сорока пяти километрах от Лондона.

Я едва ли слышал о нем, но поднял бокал.

– Что ж, за Стоквелл! – воскликнул я. – Завтра поеду туда и посмотрю.

Мы все выпили (как выпьешь и ты у себя в Лоуэлле, прочтя эти строки), и решение было принято. Верь слову, что я предоставлю тебе полный и подробный отчет о результатах.

Письмо десятое

Кадоган-Террас, Берчспул, 21 мая 1882 года

Старина, события развиваются, и я должен подробно о них рассказать. Сочувствие – странная вещь: хоть я тебя и не вижу, сам факт того, что ты в своей Новой Англии живо интересуешься моими делами и мыслями, делает мою жизнь в доброй старой Англии еще интереснее. Мысль о тебе подобна добротному посоху в моей правой руке.