Письма к козьему богу

Через год с небольшим в церкви вновь появилась милиция. Староста и бухгалтер собора святого Николая Катерина Григорьевна (фамилию не знаю, умерла несколько лет назад – приход Марковского) заставила меня ходить с подносом во время службы, собирая милостыню. За десять лет милиция и подготовленные прихожане (актив) осуществили более тридцати контрольных забросов меченых купюр. Книга: стр. 225–228. Самый грандиозный по числу участников произошел 24-го июля 2013-го года в храме Святой Троицы города Мариуполя – участвовало десять прихожан и сотрудников милиции, в том числе и отставников – в честь дня ангела регента и матушки Ольги (Поповой). Это превышение служебных полномочий органами МВД Мариуполя и протоиереем Марковским. Все постановки с забросом денег на тарелку во время сбора милостыни осуществлялись по прямому указанию тогдашнего начальника Жовтневого РОВД и личным просьбам протоиерея Николая (Марковского).

Все это угнетающе действовало на психику, поскольку параллельно усиленно распространялись слухи, что я профессиональный вор, обирающий наивных и бедных священников, люди в храме стали шарахаться от меня как от прокаженного. Последнее оклеветание из этой серии произошло после ограбления Никольского собора ночь с 19 на 20 августа 2014 года – деньги, несколько мешков, якобы украли я и моя мама. Маме сказал, она заплакала. Все это являлось частью хорошо спланированной травли.

За тринадцать лет меня выдавали за вора, педофила (мог подарить ребенку-сироте игрушку или конфеты в присутствии попечителей), русского шпиона, русского националиста, сталиниста, члена правого сектора в Мариуполе. В зависимости от ситуации и покровителей из органов МВД. В связи с этим постоянно насильно снимали на пленку во время богослужений, начиная с 1997-го года, затем эти фотографии уходили в МВД, где за эти годы было собрано целое досье, нелегальное и несанкционированное прокуратурой города.

Первыми фотографами были священники: протоиерей Владимир (Кирильченко, умер в 2007), протоиерей Николай (Воскобойников), Хельсинки, зять протоиерея Николая Марковского, снимал во время летних приездов с семьей в Мариуполь, протоиерей Александр (Новиков) во время его службы в соборе Святого Николая, иерей Иоанн (Попов) в бытность пономарем и диаконом на приходе Святой Троицы, пономарь и ведущий сайта www. lampada. in. ua Александр Николаевич Кулик. Он снимал меня последним в марте-апреле 2014-го года для донецкой милиции и фирмы «ГеоргБиоСистем», Донецк. Врач-нейрохирург в мае 2014-го года, обследовав меня, констатировала полное нервное истощение. Справку-выписку прилагаю.

Отдельная тема ловушки, в которые загонял нас с мамой протоиерей Николай Марковский в бытность моим духовником. В 2005-м году над нами наверху поменялись соседи – въехала семья моряка. Они сделали роскошный евроремонт, а к этому времени у нас год не было горячей воды. Но стучать, меняя все трубы на кухне и в туалете, когда жильцы сверху уже вселились, было себе дороже. Сказал об этой проблеме Марковскому, упомянув о мстительности чванливых мореходов. В ответ услышал странные слова: «Если не станете делать ремонт, вам еще хуже будет!». И так трижды. Нам пришлось подчиниться, ведь духовник, плохого не пожелает.

Стали делать: грохот, шум, треск и так далее. Ответ не замедлил себя ждать. С 25 ноября 2005-года соседи по ночам нам стали бить в потолок. Вскоре стали бить днем и ночью, хозяева двух квартир, оба греки. Все попытки замириться ни к чему не привели. К стукам днем и ночью добавились устройства из отделов прибамбасов – включаешь его в розетку и шарик на полированном столе начинает прыгать, издавая тошнотворные тамтамные звуки часами. Сами в это время уходили в другую квартиру, купленную в соседнем доме. Заливали грязную протухшую воду из стиральной машины в отверстия стоков в потолке туалета, в подвал под нами подбрасывали мертвых кошек – вонью душили нас, пока не догадался взять ключ от подвала и не нашел зарезанного красавца кота с соседнего дома и так далее.

Из подъезда стали бежать жильцы, продавая свои квартиры, двое умерло от сердечных приступов. Нам некуда было бежать, мы терпели, русским один удел – терпеть. За год мы с мамой стали ватные, я едва передвигал ноги, а утром в церковь – стоял и убирал подсвечники. Через три года таких боев в Мариуполе я спросил духовника, зачем он это сделал с нами. В ответ услышал циничное: «Терпите, это ваш крест». Мы бежали из города 10-го сентября. В эту ночь мы с мамой в последний раз слышали бой над головой, она в спальне, я на кухне, где спал на бетонном полу последние семь лет. Пытался спать и в прихожей, и в ванне, но меня везде находили и, пристроившись поудобнее, в наказание били прямо над головой всю ночь напролет.