Письма к козьему богу

Предисловие

Христиане всегда собираются ради благих целей, отмечали язычники четвертого века, но все и всегда кончается у них преступлением, а чаще всего – убийством…

Закулиса церковных приходов. Она есть или это чистой воды вымысел? Как живется приходам Русской Православной Церкви МП в сельской глубинке до и после церковных служб? Есть ли у них ключ к успеху? Немногие приходы процветают. Число захиревших приходов никто толком не знает. Статистика закрыта. Публикуются только успехи. Эта повесть о таком ключе или лучше сказать, человеке, который отказался от ключа, что открывает двери не только сельской церкви, но и дверь царствия небесного.

Его отступничество мало кто почувствовал. Разве что ангел Господень пролил горячую слезу перед престолом Владыки Царя Небесного. Такое проходит мимо людей, всецело занятых сплетнями и пересудами. Но с того часа злой рок не отступал от вновь открытого храма в маленьком ткацком поселке. В церкви, куда нас забросила война, все словно спотыкались о груды битых черепков, раня друг друга. Нестроения, тающий на глазах жиденький ряд прихожанок, алтарь из пенопласта, размазанный толстым слоем бронзовой краски, текущие ведрами воды потолки были и есть постоянными атрибутами церкви Преображения Господня.

Мне пришлось подменять там разбежавшихся чтецов и пономаря несколько лет. Таких приходов хоть отбавляй на просторах матушки-Руси. Понимая, что прах под ногами бился когда-то полноценной жизнью, стал собирать все, что еще можно было собрать. А когда собрал все воедино, то получился дивной красоты потир1 священника, брошенный кем-то за церковный порог.

Схиархимандрит Зосима (Сокур), Никольское 17. 08. 1998

– Служи Богу в деревне. – монах встал со своего кресла.

Меняясь в лице от нестерпимой боли, дошел к стопке картонных ящиков в углу, и стал рыться в одном из них.

– Я вот Ему всю жизнь прослужил в деревне и не жалею. Здесь мне спокойнее.

С этими словами он подал мне тоненькую книжку. «Рассказы сельских священников» Саратов, 1996 год. С обложки на меня глянула бедная церковь с амбарным замком на дверях. Обвалившаяся штукатурка, вороны над крышей, стрельчатые окна, покосившаяся ограда, бескрайние заброшенные поля. Мать, только увидела ту книгу, в рев. Ее не проведешь. Кроме горя и нищеты нам никто и ничего не дарил.

Это было похоже на рождественский подарок 1995 года игумена Бориса (Храмцова) в Гефсиманском скиту. Тоненькая брошюрка «Неупиваемая чаша» освобождала любого, кто читал акафист Деве Марии от желания выпить, покурить или уколоться. Но только, если ты читал именно ту крошечную брошюру на грязной скрепке. Побочное действие – расслабление2 до конца дней. Даже трижды прочитав акафист из брошюрки Бориса, люди превращались в руины. Но переставали пить. Навсегда.

«Больше десяти раз не читай, иначе костей не соберешь», – услышал я голос от иконы Богородицы, читая в третий раз тот незабвенный акафист. Я и прочел его ровно десять раз. Мучения от бесов не заставили себя ждать. Одиночество, болезни и нищету мне подали еще до Бориса. А от желания выпить меня не нужно было освобождать. Я не пил, не курил, не глотал таблеток, не кололся и не блудил. Исследовав все действия этой необычной брошюры, задумался: «Для чего мне подарили эту машинку смерти»?

Подумал-подумал и подарил этот акафист на день ангела пьющему батюшке. И ангел явился. Ангел смерти. Чтобы забрать на тот свет последнего «владельца» этого акафиста. Настоятель сартанского храма протоиерей Владимир (Кирильченко + 2007) умер через год внезапно во сне. В пятьдесят семь лет его наповал сразил инсульт. Ушел, не исповедовавшись, не причастившись, не поняв, что и к чему. К ужасу своих духовных чад. И к необузданной радости моего духовника.

Отец Зосима поступил со мной таким же образом. Спустя семнадцать лет его подарок приведет меня в такую же убогую церковь. Прозорливый батюшка никогда ничего просто так не дарил и не говорил. Он дал мне понять, что рано или поздно Бог отпустит меня обратно в Россию. На тот случай, если я останусь жив в Украине.

Беженцы 2014 год

Из-за войны на Донбассе 10 сентября нам с мамой пришлось тайком уехать из Мариуполя. Кроме как Колобова, где 20 августа 2014 года умер мой дядюшка, ехать нам было некуда. Мы вернулись в Россию, но и близко не нашли той веселой полуголодной страны, которую я оставил девятнадцать лет назад. Мы сразу поняли, куда попали. Но возвращаться было поздно. В Мариуполе меня ждала неизлечимая диарея и голодная смерть от обезвоживания к концу года. Взрывов минометов, автоматных очередей и смерча «Градов» мой кишечник выдержать уже не смог.

В субботу, убедившись с вечера, что в местной церкви не служат всенощной, поехали в Шую. Служил епископ. Не видел его девятнадцать лет. Четырнадцатое – новолетие. На отпусте подошел к нему. Он узнал меня.

– Хорошо, что уехали оттуда, – сказал владыка.