Письма к детям

Нечего сказать! Из всего ужасного, что когда-либо совершила юная леди десяти лет от роду, дабы сэкономить один пенни, пересылка по почте чудной книжки, над которой я провел столько бессонных часов, бандеролью, чтобы углы ее были ободраны по дороге, сама книжка неминуемо зачитана всеми почтовыми служащими (которые имеют обыкновение читать такие книжки, подсыпав предварительно угля в огонь, и оставляют на всех страницах черные отпечатки своих пальцев), а ее красивый кожаный переплет исцарапан почтовыми кошками, словом, из всего ужасного такой поступок ужаснее всего. Ты вряд ли заслуживаешь того, чтобы получить книжку снова, кошмарный ребенок. Разумеется, мне ясны те истинные побуждения, которыми ты руководствовалась. Ты думала, что если пошлешь мне книжку по почте, то я буду ждать от тебя приложенного к ней письма, а ты слишком горда, чтобы снизойти до какого-то там письма! Ох, гордыня, гордыня! Как она портит ребенка, который в остальном вполне сносен! А хуже всего, когда человек гордится своим происхождением. Помимо всего прочего, я не верю, что фамилия Халл такая древняя, как ты утверждаешь, и что Яфет взял себе фамилию Халл{17} якобы потому, что он построил остов Ноева ковчега. Я вообще не уверен, что у ковчега был остов. И когда ты утверждаешь, будто жену Яфета звали Агнессой и тебя назвали в ее честь, ты все просто выдумываешь. Кроме того, я сам также произошел от Яфета: поэтому тебе не следует слишком высоко задирать свой нос (и подбородок, и глаза, и волосы)!

Негативы высушены и покрыты лаком, и все, кроме двух самых больших с твоими снимками, отправятся в местную мастерскую, где с них сделают отпечатки. А те два, которые я хочу послать в Лондон, придется где-нибудь оставить, чтобы фотограф из Танбридж-Уэллса мог взять их и сделать с них отпечатки. Это будет небольшим приятным поручением для Эви...

Передай всем от меня привет и три... Нет, бесполезно пересылать что-нибудь по почте, все равно до тебя не дойдет, и ты не заслуживаешь ни одного...

Твой любящий друг Льюис Кэрролл

Менелле Уилкокс

Крайст Черч, Оксфорд 20 октября 1878 г.

Дорогая Нелла!

Большое спасибо тебе за кольцо для салфеток, но я никогда ничем таким не пользовался и надеюсь, что ты не станешь возражать, если я предложу тебе подарить его кому-нибудь другому. А если тебе действительно хочется сделать что-нибудь для меня, то сшей мне лучше мешочек (хотя бы квадратной формы шириной с лист писчей бумаги). Вот это будет действительно полезная вещь, и мне будет очень приятно иметь такой мешочек. Вышей на нем свои инициалы, и я всегда буду помнить, кто сделал его для меня.

А теперь я хочу рассказать тебе кое-что. Как-то раз в Истберне мне довелось увидеть... Кого бы ты думала? Ну, конечно же, ты сразу догадаешься: Снарка{18}! Впрочем, это был не то чтобы Снарк, но весьма близко к тому. Я зашел к одной своей знакомой, у которой гостила маленькая девочка. Домашние звали ее Бибби. (Она приехала из Индии, и ей семь лет. Вот было бы здорово, если бы ее прислали твоей маме: я уверен, что девочка тебе очень понравилась бы!) Вдруг в комнату вошел ее братец, и я чуть было не подумал, что он учинит что-нибудь непотребное, ибо моя знакомая воскликнула:

— Буджум! Пожалуйста, ничего не трогай!

Ну разве это не великолепно увидеть, наконец, живого Буджума? Счастлив сообщить, что при виде его я не исчез бесследно, но ведь я и не Пекарь. Не знаю, как зовут на самом деле Буджума. «Снарка» зовут Клер (красивое имя, не правда ли?) — Клер Тертон.

Сейчас уже полночь, поэтому желаю тебе спокойной ночи. Мне тоже пора спать.

Шлю тебе свой привет и четырнадцать поцелуев, которых должно хватить на неделю.

Преданный тебе всегда двоюродный брат

Льюис Кэрролл

Агнес Халл

Крайст Черч, Оксфорд 22 октября 1878 г.

Хотел бы я знать, откуда она знает, что от пересылки по почте с книжкой ничего не случится? Разве не ясно, что я, у которого книги перед глазами с утра до ночи, я, который часами не сводит с них взгляда, затуманенного слезами, знает об этом чуточку больше. Кроме того, есть еще кое-что, о чем я не упоминал, например, несколько жуков, раздавленных между страницами. И после всего, когда я подписываюсь «любящий тебя», ты опускаешься на одну ступень и подписываешься «преданная Вам»? Очень хорошо! Тогда я спущусь еще на одну ступеньку и подпишусь так:

Твой Льюис Кэрролл

Агнес Халл

Крайст Черч, Оксфорд 16 ноября 1878 г.

Дорогая моя Агнес!