Пируэты (не) для слабаков

Белые ночи пьянили разум. Казалось, весь Ленинград бродил влюблёнными парочками по набережным и проспектам. Держалась только наша кодла. Мы с пацанами в тот вечер обосновались на набережной.

Сидят они, пьют портвейн за мою очередную победу на ринге, а я на гитаре бренчу, по сторонам поглядываю. Девушку в красном платье примечаю издалека и вмиг слова песни забываю. Даже не сразу понимаю, что красавица идёт не одна. С первой встречи я видел только её. В ту пору мало кто ходил с распущенными волосами, а у незнакомки каштановые шелковистые волосы спускаются ниже плеч. В них лучи заходящего солнца застревают. Я соскальзываю с гранитного парапета и иду ей навстречу, напевая шутливую песенку «Маленькая Мари»:

Да, Мари всегда мила,

Всех она с ума свела.

Кинет свой веселый взгляд —

Звезды с ресниц ее летят.

Самый мрачный из парней,

Вдруг светлеет рядом с ней.

Самый смелый Дон-Жуан

Робок с ней, как мальчуган…

Шаркаю ножкой перед незнакомкой и даю последний аккорд.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – смеётся девушка.

А я будто язык проглотил. Понимаю, что тону в её карих глазах.

– Это я ему нашептал? – Рядом вырастает Витёк, мой друг детства и сосед по коммуналке.

– А вы откуда знаете? – Медовый взгляд уходит в сторону, и я задыхаюсь от ревности. Впервые в жизни.

– Ворожу, гадаю, порчу! Дайте ручку, милая Мари, и я скажу, что вы делаете завтра, – прытко гонит коней Витёк.

– Вообще-то, её зовут Марина, – коренастая блондинка с веснушками плечом задвигает мою красавицу назад. – Портите кого-нибудь другого, мальчики. Мы спешим.

Марина вновь на меня смотрит.

– Мы правда спешим. Но если вы нас проводите, то я бы ещё раз послушала песенку.

Я крепну духом и кричу друзьям через плечо:

– Пацаны, я ушёл!

– Надолго? – окликает Генка.

– Похоже, навсегда! – Я ударяю по струнам и затягиваю песню про Мари.

Витёк увязывается за нами. С того дня мы превращаемся в соперников.

Выясняем, что Марина живёт в детском доме, и они с подругой возвращаются из ДК, где выступали в честь дня города. Марине только-только исполнилось пятнадцать, но, несмотря на свою худобу, выглядит она невестой на выданье. Мы с Витьком глядим на неё, как голодные псы на мясо, и лезем из шкуры вон, чтобы понравиться. Я рассказываю о перспективе поехать в скором времени в Прагу на чемпионат по боксу среди юниоров, а Витек о грядущем поступлении в военно-медицинскую академию.

Следующий год пролетает в переживаниях и ухаживаниях. Марина одинаково благосклонна к нам обоим и считает друзьями. А я дурею от одного её взгляда. Под ширинкой становится тесно от самого невинного её прикосновения. С армией нас Бог милует. Меня призывают, но оставляют в Ленинграде защищать спортивную честь гарнизона города, а Витька поступает в академию и ещё раньше переходит на казарменное положение. Мы с ним договариваемся не торопить события и терпеливо дожидаемся совершеннолетия нашей малышки.

Как детдомовке, Марине дают комнатушку. На правом берегу Невы. Там-то и происходит моё первое объяснение с ней.

Влезаю я, значит, по водосточной трубе на рассвете в окно на втором этаже и вручаю заспанной красавице букет сирени.

Она сидит на постели, к груди срезанные ветки прижимает. Цветки мелкие, как на ночнушке ее ситцевой. Ароматные такие, на всю комнату пахнут. Марина растерянно так улыбается. Я встаю перед ней на колено и, как в день знакомства, все слова вылетают у меня из головы. А тут еще лямка сорочки сползает с её плеча. Я уже ничего не вижу. Жадно пожираю глазами приоткрывшуюся грудь.

– Димка, ты откуда в такую рань? – Марина кокетливо так лямку на место возвращает и с кровати поднимается.

Я видел Марину раньше на пляже, но сейчас, её гибкое обнажённое тело угадывается под сорочкой и лишает меня остатков разума. Вскакиваю следом и прижимаю Марину к себе. Сирень из её рук вон.

– Люблю тебя, – выдыхаю и впиваюсь в губы Марины, задыхаясь от желания.

Она кулачками в мою грудь упирается и что-то сказать пытается. Забрало падает. Недолго думая, валю её на кровать и затыкаю рот своим языком. Здоровый кабан, я без проблем удерживаю её под собой, забыв о нежности. Наконец, ей удается отвернуть голову и крикнуть:

– Я выхожу замуж за Виктора!

Кровь бьёт в голову: «Решил меня обскакать, гад. Не отдам! Ни за что не отдам мою девочку!» Дальше я действую на инстинктах. Освободиться от треников не составляет труда, а с Маринки и снимать нечего. Сгибаю её дрожащие ноги и одним махом болт свой засаживаю. Сколько раз в мечтах я представлял нашу близость, но все случилось совсем иначе. Марина ревёт навзрыд, а я с остервенением долблюсь в неё, пока силы не покидают. В дверь давай соседи молотить кулаками, и Марина испуганно затихает. Соскакиваю с неё и полотенце со стула сдёргиваю, член перемазанный вытираю. Натягиваю штаны. Чемодан со шкафа снимаю. Не помню даже какой. Тряпочный вроде. Кидаю туда Маринкин нехитрый скарб. Она сидит на постели – слезами давится, кровавые потёки на бёдрах под ночнушкой прячет. Глазюки огромные, влажные, и страх в них такой… До сих пор от него мурашки, как вспомню.