Пираты Каллисто

— Все эти месяцы я провел в Шондакоре, не имея никакой возможности освободить Дарлуну, хотя высоко поднялся в рядах Черного Легиона. Ты же, Джандар, едва успел вступить в Легион, как приобрел расположение этого скользкого хореба принца Васпиана и можешь свободно ходить по дворцу, тогда как я пробираюсь сюда украдкой и с величайшими предосторожностями. Поздравляю тебя с такой удачей! Вдвоем мы поможем принцессе.

— Если она захочет нашей помощи, — мрачно заметил я.

Он с некоторым удивлением спросил, что я имею в виду, и я рассказал о своих подозрениях, вызванных дружеским обращением Дарлуны с принцем Васпианом и ее вроде бы добровольным согласием на брак. С неохотой я объяснил, что не вижу причины, по которой такая гордая женщина, как Дарлуна, может согласиться стать женой трусливого и маниакально подозрительного принца, если только она действительно не влюблена в него.

— Дарлуна, — мрачно заключил я, — не хрупкая девушка, которую можно запугать. У нее сильная воля, это воинственная женщина, и я не верю, что она идет замуж под угрозой, без любви. Я вообще не представляю себе угрозу, которая заставила бы принцессу ку тад добровольно выйти замуж за это чудовище. Как это ни невероятно, она, должно быть, на самом деле любит его.

Он задумчиво слушал меня. Мои умозаключения, как вы понимаете, несколько пошатнулись после того, как я узнал, что с Дарлуной был не Васпиан, а Валкар; и все же она приняла предложение принца и публично не отвергала его притязаний. Так что ее поведение по-прежнему оставалось для меня загадкой.

Когда я закончил, Валкар быстро заговорил:

— Позволь, я кое-что объясню тебе, мой друг! Принцесса всем сердцем ненавидит и презирает принца, как может только гордая и благородная женщина ее высокого происхождения. Она говорила мне, что скорее пронзит себе сердце кинжалом, чем примет руку Васпиана.

Я удивленно взглянул на него.

— Но если это так, — возразил я, — почему же она не откажет принцу?

Голос его стал мрачным, в глазах блеснула ярость:

— Она не смеет. От Васпиана зависит весь наш народ. Видишь ли, он член совета, который определяет всю политику Черного Легиона, и, в частности отношения с завоеванным населением.

— Это я знаю, — кивнул я.

— И когда возникает вопрос, не следует ли укрепить непрочную и неустойчивую власть Легиона в Шондакоре массовыми казнями и арестами — на этом настаивает сам Аркола, считая подобный ход логичным, хотя и жестоким, — принцу Васпиану принадлежит решающий голос, потому что в этом вопросе совет разделяется поровну.

— Но почему Васпиан возражает? Конечно, не из гуманных соображений, он такой же бессердечный палач, как и все остальные.

— Верно. — Валкар мрачно улыбнулся. — Но Васпиан ненавидит отца и где только можно из чистого упрямства противоречит ему. Поэтому до сих пор на совете он всегда был против репрессий. Но втайне от всех он пригрозил Дарлуне, что если она откажет ему, он снова поднимет этот вопрос и на этот раз не станет перечить отцу. Сейчас для принца это единственный способ досадить Арколе. Он ненавидит его за то, что Аркола мужественный воин, в отличие от сына, и наслаждается, противореча воле отца. В подобной ситуации даже такой могучий предводитель, как Аркола, бессилен, согласно с традициями и обычаями Черного Легиона.[18]

Я кивнул, вспомнив откровенную враждебность между Васпианом и Арколой, которую заметил на совете несколько дней назад.

Валкар продолжал:

— А что касается Дарлуны, то единственное, чем несчастная девушка может защитить свой беспомощный народ от террора, — это обещание выйти замуж за скользкую маленькую тварь. Но она просто не смеет выказывать публично свое отвращение.

Как же я раньше не понял такой простой вещи? А осознав весь ужас положения Дарлуны, я почувствовал, как холодный пот выступил у меня на лбу.

Ну конечно же, Дарлуна не любит этого трусливого, скулящего принца! Это просто невозможно!

И столь же немыслимо, что мне, даже с помощью Валкара, удастся убедить Дарлуну бежать. Мстительный и злобный Васпиан отплатит ей за измену, начав массовые казни безоружных и беззащитных людей, и она это знает!

Бывает ли более безнадежное положение? Я ничего, абсолютно ничего не могу сделать, чтобы защитить любимую женщину от мелкого презренного человека, которого она ненавидит всем своим гордым сердцем.

* * *

Чуть погодя, стряхнув мрачные мысли, я спросил своего друга, нет ли у него идеи, как помочь Дарлуне.

Он мрачно пожал плечами.

— Пока нет, — признался он. — С первого же свидания с принцессой я уговариваю ее покинуть со мной город, но все бесполезно. Она не желает и думать об этом, ведь тем самым она обрекает на смерть людей, которые любят ее и верят ей и которых она поклялась защищать. Увы, моя бедная сестра! Как же помочь ей?!

— Сестра? — переспросил я.

— Да. Я думал, ты знаешь. Ну, конечно, как глупо с моей стороны, откуда тебе знать! Меня на самом деле зовут Валкар, но я не из Ганатола, я принц ку тад. Мой отец — лорд Яррак, дядя принцессы, он взял правление в свои руки, когда принцесса попала в плен.