Пионовый фонарь (ЛП)

ГЭНДЗИРО: Мы с супругой сильно поиздержались, а поскольку мы собираемся уезжать, то были бы благодарны, если бы вы ссудили нам на дорогу.

ТОМОДЗО: Как отказать в такой учтивой просьбе! (Кладёт перед ним сверток с деньгами.) Здесь, правда, немного, но от чистого сердца…

ГЭНДЗИРО: (увидел, что в свёртке горсть медяков; гневно). Это всё?! Вы всерьёз полагаете, что на это можно довезти до Этиго человека с больной ногой?!

ТОМОДЗО: Мало, говорите? А сколько бы вы, к примеру, хотели?

ГЭНДЗИРО: Сто золотых.

ТОМОДЗО: Сто золотых? Шутить изволишь, господин хороший. Сто золотых - это тебе не дрова, на полу такие деньги не валяются. И вообще в таких делах принято брать, что дают. Это ведь смотря как путешествовать: иному, например, и тысячи золотых не хватит, а другой…

ГЭГДЗИРО: Хватит болтать! Сто золотых, я сказал – и не меньше!

ТОМОДЗО: Сто золотых?! А с какой это стати?

ГЭНДЗИРО: Она пользовалась твоим покровительством.

ТОМОДЗО: На что намекаешь? Что я с твоей О-Куни путался, что ли?

ГЭНДЗИРО: Ты был ее любовником и уплатишь мне сто золотых!

ТОМОДЗО: Ну да, спала она со мной, и что такого?

ГЭНДЗИРО: (яростно). Молчать! Как смеешь говорить мне такое?! (Выдвинул меч из ножен.) Вчера она призналась мне, как ты принудил ее к мерзкой связи… Я пришел, чтобы уладить все тихо, а ты, наглая скотина, позволяешь себе грязным языком вслух трепаться о ее позоре?! Да я…

ТОМОДЗО: (холодно прервал). Ну ты, потише. Пугать вздумал? Не на того напал! Мне в моей жизни три головы надо, и то не хватило бы! Я в одиннадцать лет в столицу сбежал, через огонь и медные трубы прошёл. Украсть или убить для меня – всё равно что воды напиться или пончик проглотить. Теперь-то я рубцы и ожоги белыми носочками скрыл, разговариваю, как дурак-деревенщина, так ты и зарвался?… «Мерзкие связи»! «Ах-ах!» А это не твоя ли баба была наложницей Хэйдзаэмона, да спуталась в «мерзкой связи» с каким-то Гэндзиро – ба! да уж не с тобой ли?! И не вы ли по досадной оплошности нечаянно и убили его?.. (Пауза.) О-Куни твоя спала со мной, чтобы выкачать денежки, а вовсе не по любви. Я это знал, да мне было вроде бы наплевать… Думал подарить тебе на дорогу двадцать пять золотых, но теперь ничего не дам, хоть голову мне руби – ей всё одно долго не удержаться… А кстати! Если и дальше будете ошиваться поблизости от Эдо... на вас нацелился какой-то Коскэ. Так что смотри, ваши головы могут и раньше моей полететь.

ГЭНДЗИРО: (испуганно). Я понятия не имел, что вы… Простите меня… А это, с вашего разрешения, я у вас одалживаю…

ТОМОДЗО: (усмехнулся). Бери и убирайся.

ГЭНДЗИРО: Разрешите откланяться…

ТОМОДЗО: Иди, уноси ноги!

Гэндзиро уходит. Сидзё вылезает из стенного шкафа.

СИДЗЁ: (восторженно). Это было здорово! Я просто в восторге! Как это ты ему… «Всё равно что воды напиться или пончик проглотить…» Вот что значит настоящий бандит!

Картина седьмая

РАССКАЗЧИК: Коскэ в погоне за Гэндзиро и О-Куни, отправился в провинцию Этиго. Но сколько он ни расспрашивал, никто не мог ничего сказать. Заодно он пытался отыскать и свою мать О-Риэ, но в замке князя ему сказали, что брат её и его супруга давно скончались, а куда уехала она сама, неизвестно…Так прошёл год. Близилась годовщина смерти господина Иидзимы, и Коскэ решил побывать в столице. Он прибыл в Эдо и сразу отправился в храм Симбандзуй-ин, где возложил на могилу господина курительные палочки и поставил чашку с водой. А затем поспешил домой…

Дом Аикавы Сингобея. КОСКЭ, постеснявшись войти через парадную дверь, входит на кухню. Там – слуга ДЗЭНДЗО.

КОСКЭ: Здравствуй, Дзэндзо. Слышишь? Эй, Дзэндзо!

ДЗЭНДЗО: (ворчит). Кто это там? Мусорщик пришёл, что ли?

КОСКЭ: Да нет, это я…

ДЗЭНДЗО: Ох, простите, тут в это время всегда мусорщик приходит, вот я дал маху… Входите, пожалуйста! Господин! Вернулся господин Коскэ!

Из комнат слышится ГОЛОС АИКАВЫ: «Коскэ вернулся? Где же он?»

ДЗЭНДЗО: Здесь, на кухне…

АИКАВА: Где? Почему? (Вбегает в кухню.) Почему же ты на кухне? Как водонос какой-нибудь… Эй, Дзэндзо, ну что ты вертишься на одном месте? Бабка! Бабка, иди сюда, наш Коскэ вернулся!

Вбегает КОРМИЛИЦА.

КОРМИЛИЦА: Что? Молодой господин вернулись? То-то, верно, намаялись!..

АИКАВА: Да что ж мы на кухне крутимся? А ну-ка, пойдёмте в комнаты!.. Эй, Дзэндзо!

ДЗЭНДЗО: Тут я, хозяин!

АИКАВА: Беги со всех ног в «Ханая» и возьми там три блюда рыбы и еще немного сладостей, возьми и суши, и еще пять го водки, а для господина Коскэ – два го самого лучшего мирина…

ДЗЭНДЗО: Хорошо, хозяин! (Убегает.)

АИКАВА, КОСКЭ, КОРМИЛИЦА проходят в дом.

КОСКЭ: Отец, мне всё хотелось написать вам с дороги, но послать в пути письмо очень трудно, так я и не собрался. Но я очень беспокоился о вас, я так рад видеть вас снова…

АИКАВА:  Я тоже безмерно рад.(Торжественно.) Я, Сингобэй, заявляю, что полностью удовлетворён. Хоть и «бывают дни, когда даже ворон не каркает», но я о тебе ни на миг ни забывал. И дочка моя тоже.

КОСКЭ: Я был сейчас в храме, завтра годовщина смерти господина.