Пилот штрафной эскадрильи

Но «мессер» ушел вперед. Михаил от досады выматерился — патронов в диске больше не было. Надо было где-то садиться и немедленно покидать самолет. «Мессер» их не оставит — слишком уж легкая добыча.

Михаил взял в руки переговорную трубу, собираясь сказать летчице о том, что нужно садиться, но, взглянув вперед, увидел — «худой» дымит. Несильный пока дымок с каждой секундой становился все гуще и обильнее. Он все-таки попал!

«Мессер» сделал вираж, и тут из него вырвалось пламя — сначала из-под крыла, а потом из моторного отсека. Летчик откинул фонарь и выбросился с парашютом, а истребитель перевернулся через крыло и стал падать. Удар о землю, вспышка пламени, грохот взрыва и столб густого черного дыма!

— Ура! — закричала летчица.

— Садись! — скомандовал Михаил. — Сейчас мы летчика в плен попробуем взять.

Летчица выбрала участок луга и ловко посадила самолет.

— Дай свой пистолет! — выбравшись из кабины, протянул руку Михаил.

— Не дам, оружие личное! Вдруг он, немец этот, сам на меня нападет?

— Я же не пойду его брать с голыми руками?!

— Пулемет сними.

Михаил присвистнул:

— Диск пустой!

Летчица нагнулась и достала из недр кабины полный диск.

— Это последний, патроны береги.

— Вот это удача!

С полным магазином воевать можно. Михаил присоединил к пулемету магазин и снял ДА с вертлюга. Пулемет не пехотный, приклада и сошек нет, и воевать с ним на земле несподручно, но все-таки против живой силы это лучше, чем пистолет.

— Глуши двигатель и укройся где-нибудь за валуном, — крикнул он летчице и побежал к месту предполагаемого приземления немца. Когда вражеский пилот еще висел на парашюте, он видел, где приземлился У-2, и изо всех сил тянул за стропы, стараясь сесть в стороне, подальше от советского самолета.

Когда Михаил осторожно подобрался к месту приземления пилота, он нашел брошенный шелковый купол и пустую подвесную систему. Летчик успел нырнуть в кусты и скрыться. До леса далеко — километра два, и добраться он не успеет. Местность непростая — кусты, озерца и множество валунов, вросших в землю.

«Непременно найду гада», — решил Михаил. Он стал внимательно разглядывать землю на месте приземления. Вот вмятина от ботинок — в момент приземления был сильный удар. Земля взрыта — это пилот освобождался от лямок. Куда же он направился?

Михаил описал вокруг парашюта полукруг и чуть не вскрикнул от радости: есть след! Пригибаясь, он двинулся по следу.

Предосторожность оказалась нелишней: через 100–120 метров из-за высокого камня грохнул пистолетный выстрел. Пуля с визгом срикошетировала от валуна, выбив каменную крошку.

Михаил метнулся к ближайшему камню и залег за ним. Сейчас остается только наблюдать за действиями врага.

Выдержки у немца хватило ненадолго. Он выскочил из-за камня и кинулся бежать в сторону леса, явно желая прорваться.

Михаил дал короткую — на три-четыре патрона — очередь. Немец упал. Михаил выждал несколько минут. Лежащего вражеского летчика он видел четко — тот не шевелился. «Неужели случайно убил? Я же вроде бы перед ним стрелял, — огорченно подумал Михаил. — Вдруг немец только ранен? А если он притворился?»

Михаил скрытно описал вокруг лежащего немца дугу, подобрал камень и швырнул его туда, откуда только что пришел. Уловка оказалась не напрасной: немецкий летчик тут же «ожил», перекатился на живот и дважды выстрелил в пустое место.

Михаил дал очередь рядом с его головой. От неожиданности немец дернулся и затих.

— Хенде хох! Пистоле… — Михаил забыл, как будет по-немецки «бросить на землю».

Он вышел из-за камня, держа немца на мушке пулемета.

— Только шевельнись, гад! Так и всажу очередь!

Немец уже вот, в трех метрах, и только сейчас Михаил заметил, что его голова в крови. Он толкнул тело ногой. Летчик не шевелился.

Подобрав у правой руки выпавший пистолет, Михаил сунул его себе за пояс. Решил было пульс пощупать, да увидел широко открытые глаза немца — в них отражалось небо. Готов! Михаила передернуло. Вроде и не хотел убивать, а вышло, что наповал.

Михаил опустил пулемет на землю и обыскал карманы убитого. В нагрудном кармане куртки нашел документы на имя Пауля Шульце. Забрал зажигалку, хотя сам не курил — уж больно изящная вещица, — и отошел: пусть валяется здесь, не хоронить же его.

Подобрав пулемет, он пошел по направлению к самолету.

Летчица по-прежнему сидела за камнем рядом с самолетом, сжимая в руке наган.

— А немец где?

— Убил я его. Отстреливался, гад. Сдался бы — остался бы жив.

— Туда ему и дорога.

Девушка поднялась с земли, забралась в кабину. Михаил пристроил пулемет на вертлюг и подошел к винту. Немного прокрутив его, он поставил винт в положение компрессии цилиндра.

— Зажигание!

— Включила!

Михаил резко крутанул винт и отскочил в сторону. Двигатель взревел. Пилот быстро забрался в кабину и пристегнулся.

Летчица пошла на взлет. Самолет попрыгивал на кочках, но скорость набирал. И вдруг — удар, треск! Небо стало на дыбы, мотор заглох.