Пилот штрафной эскадрильи

За ведущим пошел ведомый. Опять взрывы. Немцы построились в круг и бомбили по очереди. Как пилот, Михаил не мог не оценить работы немецких летчиков. Они бомбили толково, точно, ущерба нанесли больше, чем девятка Ю-88. Михаил впервые попал под ожесточенную бомбардировку и сразу увидел и понял выгодность ее с пикирования. Точность попадания была значительно выше. Устаревшие, тихоходные, относительно небольшие по сравнению с Ю-88, пикировщики нанесли больший ущерб. Да еще и эти сирены, от звука которых стыла кровь в жилах и хотелось заткнуть уши.

Наконец пикировщики улетели. Все стали выбираться из укрытий, с опаской поглядывая на небо — не подойдет ли еще одна группа?

На аэродроме не осталось ни одной целой машины, ни одного здания, посадочные полосы были изрыты взрывами.

Люди уныло осматривали последствия бомбежки. «Эх, была бы «пешка» исправна, улетел бы на задание — глядишь, сохранил бы самолет», — сожалел Михаил. Полк и так нес потери на вылетах, осталась едва ли половина самолетов из полученных в Казани тридцати четырех «пешек».

Прилетели с боевого задания самолеты полка. Иванов кричал по рации: «Осторожнее, парни! Полоса разбомблена, садиться поодиночке!»

Они садились один за другим, лавируя между воронками. Ведь были в полете три часа, баки сухие, и долго крутиться над аэродромом было нельзя — бензин уже выработан.

Все-таки сели относительно удачно, если не считать подломленного шасси у одной из «пешек». И новости сообщили не самые хорошие: по направлению к Туле по шоссе двигалась немецкая танковая колонна.

Иванов тут же доложил в штаб авиадивизии и получил приказ на бомбежку. Когда майор положил трубку, его лицо выражало неуверенность и тревогу. Наконец он принял решение:

— Самолеты заправить, пополнить боекомплект, подвесить ПТАБы. На них посадить безлошадные экипажи. Прилетевшим с задания — отдыхать.

Засуетились техники, мотористы, оружейники. Через час девятка самолетов оказалась готова к вылету.

— Взлетаем поодиночке, выстраиваемся в круг над аэродромом. Как только в воздух поднимется крайний, девятый, — выходим на курс, — объявил комэск Ильинцев.

Взлетающая эскадрилья была почти полностью составлена из летчиков третьей эскадрильи, оставшихся без самолетов, — безлошадных, как называли такое положение летчики.

Лавируя на рулежке между воронками, они благополучно взлетели и легли на боевой курс. Как докладывали прилетевшие пилоты, немцев видели километрах в семидесяти от Тулы. Где наши части, существует ли передовая, или немцы бронированным кулаком проломили нашу оборону — непонятно.

Ведущий все-таки узрел немецкую колонну.

— Приготовиться к бомбометанию! — прозвучал в шлемофонах его голос.

Эскадрилья снизилась, открылись бомболюки. Первый самолет высыпал вниз ПТАБы, за ним — второй… И пошло-поехало!

Когда дошла очередь до Михаила, внизу, на дороге, уже вовсю горели танки, бронетранспортеры и машины. В небо тянулись дымы.

Эскадрилья сделала разворот на восток.

За дымами пилоты не заметили подкрадывающихся немецких истребителей. И только когда они вынырнули из-за дыма и приблизились, стрелки открыли огонь.

Поздно! Одна из «пешек» сразу загорелась и камнем пошла вниз. Кто-то из членов экипажа успел выпрыгнуть с парашютом.

Истребители заходили сверху и расстреливали из пушек кабины штурманов и бортстрелков, подавляя огневые точки, а потом добивали уже беззащитные машины.

В такой переплет Михаил попал впервые. Чувствовалось, что немецкие пилоты — опытные и жесткие вояки. Когда один из «мессеров» проносился мимо, Михаил успел заметить на его фюзеляже намалеванную карту — трефовый туз. Слышал он раньше байки, что так немцы метят своих асов. Думал — враки, а оказалось — правда.

Вот задымил и пошел вниз еще один наш бомбардировщик. Остальные сомкнули строй, стараясь держаться как можно ближе. В этом бою впервые стрелок стал бросать через люк авиационные гранаты АГ-2. Они взрывались метрах в пятидесяти от хвоста самолета, отпугивая чересчур смелых немецких пилотов.

Заполыхал мотор еще одного нашего самолета. «Хоть бы наши истребители на помощь пришли», — подумал Михаил.

Но нет, не случилось такой удачи. Это уже ближе к концу 1942 года бомберы стали летать на боевое задание под прикрытием истребителей, а сейчас самолетов катастрофически не хватало. Ни истребителей, ни штурмовых Ил-2, ни бомбардировщиков — фронтовых и дальних.

По кабине ударила пулеметная очередь. От неожиданности Михаил пригнул голову. Спасла его бронеспинка — он явственно ощутил по ней удары пулеметных пуль.

— Эй, штурман, как у тебя? — обеспокоился Михаил.

В ответ — тишина. Михаил, как мог, вывернул назад голову. Штурман лежал на полу кабины, весь в крови.

— Равиль, что сзади — доложи!

Но стрелок молчал — по-видимому, он тоже был убит.

Михаил опять вывернул шею, попытался увидеть и оценить обстановку позади боевой машины.