Пилот ракетоносца

Прежде всего, даже зная о богатстве этой семьи, Эрик и близко не представлял себе размеров этого богатства. Однако, по факту, вилла на берегу Чернозера оказалась роскошным трехэтажным дворцом, все левое крыло которого было отдано отцом в полное и безраздельное владение Вере и Андрею. "Вечеринка", устроенная в честь Эрика, была, впрочем, устроена в средней части дворца, поскольку именно там располагались парадные залы, в которых удобно устраивать приемы с большим количеством гостей. И надо отдать им должное, двойняшки организовали все по высшему разряду, хотя, скорее всего, не без помощи специалистов, которые все и устроили. Стол поражал разнообразием блюд и напитков, музыка соответствовала настроению и менялась от помещения к помещению. Так что кто-то танцевал до упаду, пока другие общались, а третьи, и вовсе, продолжали угощаться. Но, в конце концов, под утро угомонились все, и слуги развели господ гардемаринов по комнатам, специально оборудованным для гостей во флигеле, спрятанном среди деревьев парка. Слуг в доме было много, так что ни с сопровождением, ни с уборкой проблем не возникло. Однако Эрика это не касалось. Он ночевал не во флигеле, а в доме, в просторной комнате на третьем этаже, и отвел его туда сам Андрей.

— Мы тоже живем на этом этаже, — сказал он Эрику, открыв перед ним дверь в комнату. — И не стесняйся. Там есть пульт, он лежит на каминной полке, красная кнопка — вызов слуги, в остальном разберешься сам…

Андрей ушел, а Эрик, хоть и был порядком пьян, нашел в себе силы осмотреть покои и принять душ перед тем, как лечь спать. Под одеяло он залез, как был, без всего, и, проснувшись утром, первым делом пошел собирать свою одежду. Впрочем, привычка к порядку не подвела его и на этот раз: китель висел на плечиках и все остальное он тоже сложил так, как и следует. Однако в ванной комнате, куда он отправился в поисках халата, Эрик нашел кое-что, на что не обратил внимания тогда, когда принимал душ. Оказывается, кроме полотенец, халата и тапочек, заботливые хозяева приготовили для него — во всяком случае, размеры соответствовали, — пару стопок трусов, футболок и носков разного фасона и цвета. Обнаружив все это богатство и выяснив, что все это действительно предназначено ему, Эрик только головой покачал, и ведомый инстинктом естествоиспытателя вернулся в комнату. Его предположение тут же полностью подтвердилось: в платяном шкафу его дожидались пять пар джинсов, от светло-голубых до черных, несколько рубашек, три легкие — по сезону — куртки и несколько пар обуви. Такой заботы, если честно, Эрик ни от кого не ожидал, но ребята, похоже, спланировали встречу, как и положено военным, во всех деталях.

Эрик еще раз покачал головой, ощущая некоторую оторопь от всех этих чудес, нежданно-негаданно свалившихся ему на голову. И вот тогда он и начал разбираться с возникшими у него вопросами, сомнениями и недоумениями.

Итак, богатство Мельников. Эрику предстояло решить, должен ли он благоговеть перед этой кучей денег или, напротив, игнорировать ее. Ответ на этот вопрос был, однако, относительно прост, во всяком случае для Эрика: игнорировать, разумеется, не презирая при этом и не пренебрегая тем, что от чистого сердца — а он хотел верить, что все так и обстоит, — предложили ему Вера и Андрей. Ну, не отказываться же, в самом деле, от всех этих невиданных и нечаянных благ, вроде встроенного в стену бара, предлагавшего, как горячие, так и холодные напитки, не считая алкоголя. И за одежду — спасибо. Хорош бы он был сейчас в парадно-выходной форме, да еще и при орденах!

Гораздо сложнее было определиться с тем, как ему относиться к Андрею и Вере. Так получилось, что Эрик ни разу в жизни не находился достаточно долго в достаточно комфортных условиях, — имея в виду состояние души и окружение, — чтобы с кем-либо сдружиться по-настоящему, тем более, кого-нибудь полюбить. Ему нравилась Анна. Тут не могло быть никаких сомнений. Но был ли он в нее влюблен? Вряд ли. Слишком мало встреч, слишком большая дистанция между ними. Ну, а теперь — когда у нее есть жених и когда у Эрика возник конфликт с ее кузеном, — "предощущение" любви пропало вовсе. О какой любви тут можно говорить, если в добавок ко всему прочему Анна Монк — титулованная графиня и дочь человека, являющегося удельным князем или, другими словами, хозяином целого континента?