Пик

— Ну, что делать, он тут начальник, имеет право, — сказал Запа беззаботно. Но я-то видел, что он беспокоится.

А Сунджо весь аж дрожал. Признаться, я тоже не понимал, как они теперь спустят его в лагерь носильщиков. Як Гулу доел свое сено, так что прятать Сунджо стало негде. А тут еще капитан Шек проверяет всех альпинистов! Это плохие новости, как и обыск в лагере носильщиков.

— У нас тут много пострадавших, — продолжил Запа, — место в вертолете надо отдать им.

— Я тебя понимаю, — сказал Джош, — и поговорю с капитаном Шеком еще раз. Может быть, до него дойдет, что лишнее место в вертолете — это лишний труп на горе, и за эту смерть придется отвечать ему лично.

Это все было так, но это был непростой разговор — все слова предназначались капитану Шеку, который, вне всякого сомнения, сидел и слушал эфир.

— Надеюсь на твою убедительность, — сказал Запа и сменил тему: — Как поживают киношники и мисс Анджело? Спустились?

— Вот только что. Холли пакуется. Завтра с горы уходит грузовик. Правду тебе сказать, она куда выше забралась, чем я рассчитывал. Кригер осматривает киношников — они еле-еле добрались до нас. У нас внизу все тоже больны, Лия сама едва на ногах держится, выдавая всем лекарства. Хорошо, прилетел вертолет, привез еще антибиотиков. Пять разных групп собрали сегодня манатки и уехали еле живые. Хуже того: я, кажется, сам заболеваю. Если эта дрянь продержится, с нашей стороны на вершину вообще никто не зайдет.

Я надеялся, что внизу все болеют тем же, чем я болел раньше, и что повторная зараза мне не грозит. Придется вести себя аккуратно внизу — я не могу позволить какой-то болезни отнять у меня шанс взойти на вершину.

НАУТРО Запа отправил всех вниз в базовый лагерь, кроме человека со снежной слепотой и еще одного, с отмороженными ногами. С группой ушли Сунджо и Гулу. Оставаться Сунджо в ПБЛ не мог — что, если капитан Шек в самом деле прилетит? Я не стал спрашивать, как мы намерены прятать Сунджо в лагере носильщиков; возможно, подумал я, план такой: оставить его в каком-то из лагерей между ПБЛ и базовым, пока капитан Шек не плюнет и не перестанет его искать.

Запа спросил, не хочу ли я спуститься со всеми. Хотеть-то я хотел, но ему сказал, что останусь помогать ему с альпинистами, спускающимися из Четвертого лагеря.

За ночь развиднелось. Было все еще очень холодно, но ветер приутих, а облака разбежались. Альпинисту с отеком легких за ночь стало хуже, его поместили в мешок Гамова. Это значит, спустить его с ледовой стены не получится. Придется вертолету подниматься в Четвертый лагерь и забирать его прямо оттуда.

Наша с Запой задача была помочь Йоги и Яшу спустить остальных восходителей и шерпов в ПБЛ побыстрее. Если кому-то нужно срочно в базовый лагерь, такой человек должен быть готов к отправке к тому моменту, когда вертолет прилетит в ПБЛ. Будет только один рейс.

МЫ ОТПРАВИЛИСЬ НАЛЕГКЕ и добрались до основания Седловины, как раз когда сверху спустился Йоги. Яш остался в Четвертом лагере с пострадавшими.

— Сколько их там? — спросил Запа.

— Трое. У двоих сильные обморожения, третий — наш старый знакомый с отеком легких.

Он поднял глаза горе:

— Да, и кое-кого из тех, кто сейчас спускается, лучше бы отправить в базовый лагерь вертолетом.

С Йоги спустилось шестеро альпинистов — насмерть уставшие, но очень довольные, что сумели спуститься со стены. Запа предложил всем кислород, никто не отказался — какой смысл, зачем им теперь акклиматизироваться? Они спустятся в базовый лагерь и улетят домой, обратной дороги нет.

За полчаса до ПБЛ мы увидели вертолет — он летел вверх, в Четвертый лагерь. Запа приказал всем бегом бежать в лагерь, подумав, что пилот не станет задерживаться в ПБЛ долго на обратном пути.

Он ошибался.

Вертолет сел через десять минут после того, как мы вошли в лагерь. Запа выбрал из спустившихся двоих самых плохих и еще одного запасного — на случай, если капитан Шек прислушался к голосу разума и остался в базовом лагере.

Как бы не так!

Китаец вышел из-за стены мини-пурги, поднятой винтом, в полной военной форме и с пистолетом наголо. За ним шел пилот, по виду не более довольный жизнью, чем любой из нас. Вертолеты не предназначены для полетов на такой высоте*. Если погода станет хуже, он не сможет подняться в воздух.

Капитан Шек вел себя так, как будто никуда не торопится. Он не спеша прошелся до столовой, заглянул туда, понюхал готовящуюся на плите еду с видом гурмана.

— Все показывать мне документы, — сказал он.

Это даже не наглость, это непонятно что. Одно дело — проверять документы у людей, спустившихся с горы, но заниматься этим на высоте шесть с половиной километров над уровнем моря, когда вокруг тебя — раненые альпинисты, которых надо срочно эвакуировать? Это было выше чьих бы то ни было сил. Поднялся жуткий крик, несмотря на усталость и недостаток кислорода.

— Ты чего, сдурел, китайский осел, с какого перепугу ты думаешь, что у нас с собой есть бумаги?