Пик

Джош с ужасом отметил, что место для розового монстра было выбрано аккурат рядом с его собственной палаткой (и моей), но промолчал. Обернувшись к Джей-Эру, он указал на пустое место метрах в тридцати поодаль:

— Вам туда, ничего лучше предложить не могу.

— Отлично, пойдет, — сказал Джей-Эр и отправился туда с напарниками и снаряжением.

Джош потер виски.

— Наверное, ты это и сам понимаешь, но хочу привлечь твое внимание: будь очень осторожен с Холли. Она журналист, а это хуже, чем следователь, так что все, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Помни: в первую очередь ее интересуют собственные слава и карьера, тебя она в целом видала в гробу, в ее глазах ты лишь средство.

— А операторы? — спросил я.

— За них не беспокойся. Все права на видеоматериалы принадлежат нам. Даже если ты напортачишь, мы сможем смонтировать все в лучшем виде, ты будешь звездой. — Джош улыбнулся. — Шучу. Ладно, пошли в столовую, познакомлю тебя с другими альпинистами. Тут только одно нужно иметь в виду: они знают, что ты мой сын, но они не знают, что мы планируем завести тебя наверх.

— Почему?

— Потому что они за попытку восхождения заплатили почти по сто тысяч каждый. По сути дела, мы за их деньги ведем тебя на вершину. Кто знает, может, они будут недовольны.

— И что я должен им говорить?

— Что ты приехал ко мне в гости попробовать свои силы, думаешь зайти в Четвертый, от силы Пятый лагерь. — Джош глянул в сторону Холли. — Кстати, нужно и ее оповестить, так как иначе она не будет держать язык за зубами. Иди в столовую и жди меня, я скоро буду.

Джош вздохнул, натянул на лицо фирменную улыбку и пошел к Холли, которая командовала шерпами. Те в основном ее игнорировали.

СТОЛОВАЯ была ничуть не меньше штаба, но людей в ней было куда больше. А еще там было очень дымно — и от керосиновых ламп, и от плиток, и от сигарет. Из клиентов не курил никто; шерпы же, напротив, без курева обходиться не могли — у каждого изо рта торчала сигарета.

Сунджо раздавал лапшу. Я подошел, сказал «привет».

— Ну как дела?

— Что там был за волчий вой снаружи? — спросил Сунджо.

— Журналистка.

— Сломала ногу?

— Еще нет.

Я окинул столовую взглядом, Запы не было.

— А где Запа? Сунджо пожал плечами.

Подошел какой-то альпинист, протянул Сунджо тарелку. Тот положил туда порцию лапши и улыбнулся от уха до уха. Альпинист с подозрением понюхал еду, что-то буркнул и удалился.

— Ну как тебе остальные? — спросил Сунджо.

— Ну, тот, что только что брал еду, мне не понравился, — сказал я.

Я еще раз оглядел палатку, посчитал людей. Семь женщин, шестнадцать мужчин (включая бурчалу). Я знал, что на вершину собираются десятеро, и попробовал угадать кто. Это было не так-то просто. С одной стороны, у того, кто в лучшей форме, больше шансов. Однако ключевой момент — это прохождение зоны смерти, а в ней ничто не играет такой роли, как снабжение органов кислородом. У кого организм лучше умеет это делать, по форме мышц не определишь. И самый важный, быть может, фактор — это удача; ей покамест не научился управлять ни один альпинист, в какой бы физической форме он ни был. Большинству людей в палатке было лет по тридцать-сорок; на мой взгляд, в нужной форме для попытки восхождения были от силы пять-шесть человек. Я был вынужден согласиться — Джош не зря беспокоится за успешность нынешнего сезона.

Сунджо я сказал: мол, как странно, что шерпы курят.

— А-а. Дело в том, что почти все они думают, что погибнут на горе, — ответил он. — Так почему бы покамест не понаслаждаться жизнью?

— Но ведь привычка курить мешает им лезть наверх!

— Еще как мешает, но только в тот момент, когда кончается курево, — ответил Сунджо. — Запа об этом позаботился, прихватил с собой пару ящиков сигарет на продажу.

Я знал, что монахам запрещено не только курить, но и употреблять алкоголь и другие подобные вещества. Видимо, этот запрет не распространяется на их продажу.

— А что тут такого? — сказал Сунджо. — Запа же раздаст прибыль тибетским монахам. Они нищие, как церковные крысы. Ты видел по дороге, китайцы их не очень жалуют.

— Ага, вот еще одна причина, — сказал я.

— Чего?

— Ничего, — сказал я. — Надо мне, наверное, пообщаться с народом.

— Хочешь лапши? Отличная лапша, кстати.

— Еще бы!

Лапша и в самом деле была отличная.

Я вообще-то не большой мастак «общаться с народом». Рольфа я доводил этим до белого каления, так как он — лучший в мире по этой части. Я не раз видел, как Рольф подходит к совершенно незнакомому человеку и спрашивает, сколько времени (хотя у него на руке собственные отличные часы), только чтобы завязать разговор. Думаю, однако, что этих товарищей не разговорил бы и Рольф.