Пятый кодекс

– Здравствуй, Бахлам, – язвительно произнёс Эскобар, взяв парня за плечо.

– Привет.

– Давно я тебя не видел… Сколько? Полгода? Или меньше?

– Наверное, – пространно ответил Бахлам, не глядя собеседнику в глаза.

Ему хотелось вырваться и убежать. Памятуя своё несчастное детство, он не любил всё, что связано с наркотиками, а Эскобар торговал ими, и Бахлам это знал.

– Или видел? – продолжал издеваться Эскобар, понимая, что этот разговор не нравится Бахламу. – Видел, но мы не поздоровались.

– Эскобар, мне нужно идти, – промямлил Бахлам, пытаясь высвободиться от захвата Эскобара.

– Подожди! – вдруг злобно вскрикнул бандит. – Ответь мне. С кем ты был там, в забегаловке у Поэбло?

– Когда? – играя удивление, ответил Бахлам и посмотрел толстяку в глаза, но тут же испугался. – А-а-а. В кафе? Это какой-то европеец с женой. Я не знаю, документы не спрашивал.

Бахлам не умел врать и поэтому смотрел по сторонам, чтобы не встречаться с колючим взглядом Эскобара.

– Смотри, Бахлам. Узнаю, что ты устраиваешься проводником к моим врагам, вырежу и тебя, и весь твой выводок…

– Пусти! – вырвался Бахлам из клещей Эскобара. – Я вообще уже проводником не работаю.

– А кем? – подозрительно спросил Эскобар.

Бахлам не знал, что ему делать, злиться или бояться, поэтому молчал.

– Кем? – переспросил бандит. – Не в полиции, случайно?

– Да какая полиция! – воскликнул Бахлам. – С моими братьями и сёстрами только в полицию устраиваться.

– А, ну да, ну да. Ты же у нас самый честный семьянин в районе. Ну иди, иди. Неудачник.

Эскобар сделал шаг в сторону, и Бахлам двинулся дальше.

– Да, кстати, – бросил ему вслед Эскобар. – Если интересно… поймали твоего европейца сегодня.

Бахлам замер и оглянулся.

– Сегодня и порешим его, – засмеялся толстяк.

– Мне-то что, – фыркнул Бахлам и, засунув руки в карманы, пошёл своей дорогой.

Эскобар не видел, как, свернув за угол, Бахлам вынул руки из карманов и куда-то побежал.

Шёл тринадцатый день – День Красного Небесного Странника, а Лихаса всё лежала, ожидая своего последнего часа. Долгая жизнь Великой жрицы никак не заканчивалась, и племя покорно ждало у Пещеры жрецов.

Сьерра-Мадре-де-Чьяпас не знал таких долгожителей, может, со времён первых мудрецов Юкатана. В этой жизни было всё: скорбь и величие, любовь и ненависть, кровь и вино, торжество побед и горечь поражений. И только племя, бессмертное племя майя, благодаря старой жрице сохранилось и сберегло свои традиции и язык. У них была цель. «Жизнь не заканчивается, если у тебя есть цель», – всегда учила своих подданных мудрая жрица, но настал и её последний день, и он всё тянулся и тянулся…

Вместе с уходящей Лихасой в Пещере жрецов было двое индейцев курандеро – Адэхи и его брат Гаэл. Они стояли в стороне от ложа Лихасы и о чём-то перешёптывались.

– Надо торопиться, иначе она никогда не умрёт! Ну! – требовал Адэхи.

– Я не могу, брат… Великий брат мой, – робко произнёс глуповатый Гаэл.

– Тогда ты никогда не станешь великим курандеро этого племени, – улыбнулся знахарь.

Крики племени у пещеры были всё громче, и Адэхи посмотрел в сторону входа.

– Ты знаешь, что делать, – тихо проговорил курандеро, вкладывая большой ритуальный нож в руку Гаэла, – а я пойду к ним…

Адэхи направился к выходу, а трусливый Гаэл начал боком подбираться к ложу умирающей жрицы. Старуха лежала с полуоткрытыми глазами и ещё дышала. Ей было безразлично всё, что творилось вокруг. Она одной ногой была уже по ту сторону мира.

Гаэл, тяжело дыша от страха, поднял дрожащей рукой нож… но предательства совершить не успел. Резкий свист и удар… Грудь мерзавца пробило тяжёлое копьё. Индеец выронил нож и опустился на колени. Прицельный бросок копья угодил прямо в сердце, и на последнем издыхании Гаэл увидел, как из темноты выступила… Изабелла. Зов крови сделал её жестокой, но справедливой. Инстинкты, до сих пор таившиеся в девушке на генном уровне, проснулись. Убивай, или убьют тебя. Это была уже не Изабелла, а Исабель-кетцаль…

Девушка подошла к ложу своей прабабушки Лихасы и с грустью посмотрела на неё:

– Я успела, о Великая. Я не оставлю свой народ…

Она посмотрела сначала на убитого ею Гаэла, потом – огляделась вокруг. В головах одра Верховной жрицы по традиции лежало боевое оружие майя – круглый щит, копьё, боевые украшения, широкий меч и нож с обсидиановой вставкой, острый как бритва.

* * *

– Люди майя! – торжественно возвестил Адэхи, стоя на высоком камне.

Индейцы умолкли, как по команде. Великий курандеро племени, человек с косыми глазами и более вытянутым черепом, чем у других индейцев, стоял над ними – могучий повелитель и второй после Великой жрицы. Его лицо было напряжено, звериный оскал его заточенных зубов говорил о серьёзности его намерений.

– Великая Лихаса сегодня отходит в Долину бессмертия.

Множество лиц воинов, с тревогой смотревших на знахаря и прорицателя, окрасились гримасой скорби, а женщины, стоявшие в задних рядах, зарыдали, вместе с ними заплакали и дети, стоящие рядом с мамами.

– Жезл Великого Кетцалькоатля, вместе со своим благословением, она передаёт мне…