Пятнадцать часов

- Даже хуже, салага. Когда мы впервые высадились в Брушероке, нас было три варданских полка. Но со временем мы стали нести тяжелые потери. Мы потеряли Варданский 722-й в первую неделю боев, когда штаб главнокомандующего приказал провести одно из их знаменитых «решительных наступлений» на позиции орков. Выжившие вошли в состав Варданского 831-го, который позже, в свою очередь, стал частью Варданского 902-го. Потом, за годы боев, были новые потери, солдат в ротах становилось все меньше, и роты объединяли одну с другой. Пока, наконец, не осталась одна только рота «Альфа». Сейчас, думаю, наша численность составляет примерно 244 солдата, возможно, три четверти из которых с Вардана. Значит, осталось примерно 180 или около того варданцев из тех шести с лишним тысяч человек, которые высадились здесь десять лет назад. На самом деле это не так отличается от ситуации с твоей бывшей ротой. Это вопрос истощения сил, понимаешь ли. То же самое происходит с каждым полком Гвардии в этом городе. Конечно, находясь на линии фронта так долго, мы страдаем от этого больше остальных. Я сомневаюсь, что в городе остался полк, в котором сохранилось бы больше тридцати процентов его первоначального численного состава. Это Брушерок. Здесь все упирается в вопрос истощения сил. Хотя, учитывая название этого места, это не удивительно.

- Название? – спросил Ларн, все еще ошеломленный мыслью, что люди, которых он видел вокруг – все, что осталось от шести тысяч гвардейцев.

- Да. Как-то нам пришлось провести около месяца, окопавшись в руинах разбомбленного здания, которое, как оказалось, было хранилищем старинных архивов города. Мне удалось прочитать кое-что из них до того, как Давир и остальные использовали их вместо туалетной бумаги.  Давным-давно, до того, как здесь был построен город, это место называлось Скала Мясника, на местном диалекте – Бучерс Рок. Со временем, когда здесь вырос город, произношение названия исказилось до того, что мы знаем сейчас. Бру-шер-рок. Что касается происхождения этого названия, видимо, первое поселение, основанное здесь, служило центром планетарной торговли мясом. И, так сказать, остается им до сих пор.

- Остается до сих пор? – спросил Ларн. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

- Он имеет в виду, что весь этот проклятый город – одна большая мясорубка, салага, - прорычал Давир со дна траншеи. – А мы – мясо.

- Расскажи салаге о прометиуме, Учитель, - сказал Булавен. – Лучше, если он будет знать, за что мы сражаемся.

- Ах да. Прометиум, - сказал Учитель, взяв бинокль обратно у Ларна и положив его в чехол на поясе. – Собственно, за него здесь и идет бой, - потом, кивнув на Давира, он добавил: - Конечно, я уверен, если спросить Давира, он скажет, что война здесь идет только за выживание. Что тоже верно. Но ты не сможешь представить стратегию войны здесь, не зная о прометиуме.

- Стратегия, моя варданская задница! – сказал Давир. – Что значит для нас стратегия? Думаешь, человек вспоминает о стратегии, когда клинок орка входит ему в живот? Вы с Булавеном обманываете себя, Учитель. Ты думаешь, если бы здесь не было прометиума, орки просто ушли бы отсюда? Если бы это было так, следовало бы найти какой-то способ передать его им, не говоря уже обо всех этих фантазиях насчет убийства генералов. Ты слишком все усложняешь, Учитель. Орки хотят убить нас по одной простой причине. Они орки. Вот и все. Хотя, конечно, можешь рассказать салаге обо всех своих великих теориях. Я уверен, они ему очень пригодятся, когда вокруг снова начнут свистеть пули, и он обнаружит себя лицом к лицу с вопящей ордой зеленокожих. Но судя по тому, что я уже видел, ты окажешь ему большую услугу, если посоветуешь привязать к поясу веревку, а другой ее конец привязать к лазгану, чтобы он снова не потерял оружие.

С гримасой раздражения Давир вернулся к карточной игре, предоставив Учителю продолжать свою лекцию.

- Прометиум, салага, - сказал Учитель. – Вот почему орки здесь, и вот почему этот город так важен и для нас и для них. Помнишь, я говорил тебе, что город сначала был центром мясной торговли? Это было тысячи лет назад. В более поздние времена Брушерок стал центром по добыче и переработке прометиума. Было время, когда весь город представлял собой один гигантский очистительный завод, куда поступал неочищенный прометиум с буровых вышек к югу отсюда, чтобы быть переработанным в топливо. Хотя трубопроводы, по которым качали прометиум, давно перерезаны, в городе все еще полно прометиума. Миллиарды баррелей хранятся в огромных подземных резервуарах под городом.

- Но для чего он оркам? – спросил Ларн.