Чем дальше Паша отходил от злополучного дома, тем спокойнее делались мысли.
Он открыл машину, с удовольствием вдохнув знакомый запах салона; сразу голова стала болеть гораздо меньше.
— Что с тобой? — колдун поставил перед Юлей дымящуюся чашку, но девушка молчала, — если ты не расслабишься, то ничему не сможешь научиться — тут нужна полная концентрация.
Вспомнив вчерашний день, Юля решила, что скрыть свои мысли все равно не сможет, а высказав их вслух, по крайней мере, получит хоть какие-то объяснения.
— Ты раздумала учиться? — спросил колдун.
— Не то, чтоб раздумала… — Юля вяло пожала плечами, — боль вы снимаете реально, и это здорово; так я тоже хочу, но остальное… понимаете, я почти уверена, что Пашка ощущал себя палачом так же, как я, епископом, хотя никогда им не был. Я что подумала — может, тогда и я никакой не епископ? И никакие это не воспоминания о прошлых жизнях…
— Думать, твое право, — перебил колдун, — и верить или не верить, тоже твое право; мне с того ни жарко, ни холодно, поэтому что-то доказывать я не собираюсь. Вопрос в другом — если человек мне не верит, я не смогу ничему его научить, поэтому боюсь, что занятья отменяются. Хотя я все равно считаю свою миссию выполненной, ведь то, зачем ты приходила, я тебе поведал; если считаешь это обманом, можешь забыть.
Юля допускала, что он может обидеться или, наоборот, разозлиться, но колдун смотрел равнодушно, мелкими глотками прихлебывая кофе, будто демонстрировал, насколько не интересна ему гостья.
— Я пойду? — Юля поднялась.
— Наверное. Но учти — твоя история не имеет ничего общего с шуткой, которую я сыграл с твоим мужем. Там ведь руководил шар; это он водил тебя по прошлому, а не я; ты сама все видела и сама рассказывала, поэтому не отбрасывай то, что узнала, иначе упустишь главное и не найдешь его никогда, сколько б жизней тебе ни суждено прожить. Это так, добрый совет…
Юле вдруг расхотелось уходить. Все-таки сказка подкупает, оказываясь красивее и романтичнее реальности, но, видимо, наше сознание не в состоянии воспринять ее в полном объеме — реальность всегда остается ближе и понятнее.