Пятая содержанка Рассела Бэдфорда

Я попыталась сосредоточиться на рисунке, почему-то мне очень хотелось доказать, что я и впрямь могу красиво рисовать, но лезущие под руку ленты постоянно мешались, у меня даже голова от напряжения закружилась.

– Вот! – изрекла я минут через двадцать. – Все виды исподнего, которое шила та модистка.

Я гордо продемонстрировала Алмуру наброски на танго, стринги, слипы, шортики, а также различные пеньюарчики и кучу вариантов бюстье с пуш-апом и без.

– Это что за подушки? – не сразу понял он. – Зачем они?

– Увеличивать размер, – коварно улыбнулась я. – Приподнимать грудь, чтобы была ОГО-ГО!

– Но ведь мужчина потом все это снимет. – Алмур смотрел на мои «новшества» скептично. – Любой рьен будет разочарован обманом.

– До «снимет» еще дойти надо, – усмехнулась я. – И разве корсеты, в которых задыхаются дамы, выполняют не ту же роль? Мои варианты на рисунке удобнее.

– Ваши варианты? – зацепился за слова Алмур.

Пришлось тут же поправляться.

– Той модистки. Пусть земля ей будет пухом! Я имела в виду свой рисунок.

Вильгельм забрал у меня ватман, пристально изучил наброски, хмыкнул.

– И в самом деле недурно. Напомните мне, из какого вы дома?

– Динозавров, – гордо заявила я.

– Впервые слышу, – отозвался Алмур, опять потеряв ко мне интерес, но не его ленты.

Они с новой силой принялись на меня «нападать», особенно интенсивно пришлось отмахиваться от той, что решила меня придушить, измеряя обхват шеи.

– У меня к вам предложение, рье! – неожиданно произнес Вильгельм, подходя ближе. Из шелка вновь вылезла Шуша и прислушалась.

– Какое?

– Я согласен взять эти наброски в работу, что-то дополнить, что-то изменить. Ибо воровать идеи у коллег из родного дома – табу… – Он как-то невнятно откашлялся. – И за это не возьму с рьена Бэдфорда ни льина за наряды, которые для вас пошью.

Я хлопнула ресницами, со стороны, может быть, смотрелось мило и глупо, но… Ах, Алмур, хитрый ты крысеныш! Я же тоже не дура!

– Процент с реализации изделий мой, – решительно заявила я.

– Рье Анна… – укоризненно начал Алмур. – Ну какой процент, это ведь просто рисунок. Тут работы непочатый край, а материалы, а исполнение? И не факт, что будет спрос.

Я внимательно присмотрелась к модисту: нет ли возле его шевелюры пейсов и характерной шляпки.

– Мне много не надо. Двадцать процентов вполне устроит.

– Без ножа режете, – всхлипнул Вильгельм и принялся кукситься. – В самое сердечко! Шуша, эта рье верит лишь в силу презренных монет, а не великого творчества и полета мысли. Пятнадцать процентов! И вы рисуете мне что-нибудь еще, что делал тот сапожник и шила модистка.

И душа моя возликовала. Рисовать? Да сколько угодно, я ему и женские юбки нарисую выше колена, и джинсы. Устрою тут модную революцию!

– По рукам! – согласилась я, и Алмур радостно захлопал в ладоши, будто ребенок какой.

– Прекрасно! – воскликнул он. – Кажется, вы самая лучшая любовница Бэдфорда из всех, что у него были. Ну и тупые куры, я вам доложу!

Вильгельм вновь забегал по мастерской, принимаясь стаскивать к себе различные ткани, куски кожи, меха и сваливать их в кучу прямо на пол.

Столь небрежное отношение мне было неясным, да и подмерзать я начала.

– Я могу одеться? – напомнила о себе.

– Конечно нет, радость моя. – Алмур затормозил у одного из столов и, вытащив из ящика горсть пуговиц и ниточных катушек, просто кинул сверху на гору ткани. – Сейчас сделаю вам пару нарядов, и примерите.

Я не успела изумленно выгнуть бровь, как Алмур навис над всем этим разномастным барахлом коршуном и вперился в материалы взглядом.

Словно живая, масса из тканей, пуговиц, ниток начала двигаться. Невидимые ножницы на моих глазах отрезали ровные лоскуты и отбрасывали их в сторону как ненужные. Все шуршало, складывалось в причудливые формы и приобретало окончательный внешний вид.

– Первое готово! – вытирая испарину со лба, произнес Алмур. – Сейчас еще одно… И обувь!

ТА-ДАМ!

Я шокированно смотрела на два готовых наряда и грубоватые сапоги с меховой оторочкой, появившиеся буквально за десять минут на моих глазах.

Чертова магия! Никак не могу к ней привыкнуть.

Алмур подхватил первое платье из черной блестящей ткани, больше цветов в нем не было, единственным акцентом служила нить жемчуга, закрепленная на вороте.

– Примерьте, рье.

Я недоверчиво взяла наряд: мягкий, без единой пылинки и каким-то чудом даже выглаженный.

Стоит ли говорить, что село платье на меня как влитое.

– Невероятно! – выдохнула я, когда Алмур подвел меня к зеркалу.

– Именно за это мне платят деньги, – усмехнулся он, и крыса на его плече самодовольно махнула хвостиком, будто и она тоже принимала участие в пошиве. – Нужно позвать Рассела. Хочу видеть его лицо, когда я объявлю ценник.

Я недовольно свела брови.

– Вы же сказали, что не возьмете с него ни льина.

– Не возьму, – Алмур игриво мне подмигнул. – Но лицо я все равно должен увидеть! Это за все его угрозы придушить ШУШУ! Злобный кошара!

Вильгельм отправился к дверям, а я решила полюбопытствовать, пока он столь словоохотлив:

– Вы учились вместе с рьеном?