Пиар добра или как просрать всё

К тому же, пел Вепрь так зычно, такой низкой вибрацией наполнилось все вокруг него, что многие парни в строю стали невольно открывать рты, они еще не пели, но они уже шевелили губами, как окуни. В какой-то момент я почувствовал, что и я начинаю шевелить губами, и еще немного, и я тоже запою, подпрыгивая на каблуках, как делал Вепрь, и выгибая позвоночник колесом:

Пуговицы в ряд!

Золотом горят!

Страх объял меня. Я решил, что ухожу. Точнее – я бегу отсюда, как можно скорее. Конечно, это было стыдно – бежать из училища. Я стал думать, не будет ли это паническим бегством, что не к лицу герою. Но, с другой стороны, я подумал, что все необходимые тяготы и лишения воинской службы я уже прошел, просто по сокращенной программе. Учитывая мое развитое воображение, я легко мог представить себе все остальное, увидев малое, по принципу подобия. К тому же, я прошел уже самое страшное из всех тягот и лишений, которые мне могла бы предложить армия – я видел, как на моей груди пуговицы в ряд золотом горят. Страшнее не могло быть уже ничего.

Я написал заявление командованию, в котором говорилось, что я все перепутал, и по ошибке приехал сюда, и прошу отпустить меня домой, назад, к моим любимым пластинкам, книгам и друзьям.

Меня привели к начальнику училища имени Андропова.

Капитан Немо

Я вошел в кабинет и удивился. Я ожидал увидеть еще одного Вепря, только еще большего размера, который будет тоже петь про пуговицы в ряд и стрелять в меня из ракетницы.

Но я увидел худого высокого человека, который стоял ко мне спиной. Он смотрел на аквариум. Аквариум в его кабинете был громадный, в нем могла бы спокойно плавать акула. Но акула в нем не плавала, в нем висели в прострации какие-то нелепые и печальные разноцветные рыбины.

Худой человек в генеральском кителе стоял так спиной ко мне, с полминуты, пока я не сказал:

- Прибыл по вашему приказанию. Я написал рапорт по поводу…

- Я знаю, - прозвучал голос худого.

Его голос звучал отстраненно, совсем не зычно, и вообще не молодцевато. Больной генерал, подумал я.

Потом он обернулся на меня. Я обомлел. Передо мной был не больной генерал. Передо мной был капитан Немо.

Конечно, в такие, да и не только в такие моменты моего повествования читатель может подумать, что автор выдумывает, либо не в себе. Но автор ничего не выдумывает, все в этом романе – правда, и автор в себе, насколько в себе вообще может быть автор.

Передо мной действительно стоял капитан Немо. Тот же печальный взгляд смотрел на меня, та же гордая осанка, те же величественно скрещенные на груди длинные руки. Только вместо костюма капитана «Наутилуса» на нем была форма генерала, и вместо иллюминатора «Наутилуса» в кабинете был аквариум, а так – Немо, он, сразу узнал я.

- Я подал рапорт, - снова повторил я, пытаясь начать разговор.

- Я все знаю о Вас, - сказал Немо, прервав мою неловкую попытку. – Вы ведь из военной семьи?

- Да, - сказал я.

- Значит, вы не хотите продолжить династию? – спросил Немо.

- Видите ли, - начал я.

- Вижу, - печально согласился Немо. – Вы могли бы стать хорошим офицером. У вас есть черта, которую я считаю самой важной для офицера.

- Какая? – спросил я удивленно.

- Вы – романтик, - сказал Немо.

- А как же, - еще больше удивился я и вспомнил про Вепря.

- Глупо обижаться на идиота, - сказал Немо. – Вы думаете, в армии служат одни идиоты?

- Мне… так показалось, - сказал я.

- Вы откровенны, - сказал Немо. – Тоже хорошая черта. Да, вы могли бы стать хорошим офицером. Что ж. Вы правы. Так и есть. Идиотов большинство. Потому что если в армии большинство составляли бы такие, как вы, такая армия не стала бы воевать. Нет, не из трусости. Просто такие как вы признали бы войну кретинизмом.

- Так и есть, - подтвердил я. – Война – кретинизм.

- Да, да, - улыбнулся Немо. – Кретинизм, конечно. Но войны нужны людям.

- Зачем? – спросил я.

- Вы поймете это позже, - сказал Немо. – Обязательно поймете, обещаю вам. И все-таки, подумайте еще раз. Такие как вы, очень нужны армии. И если из тысячи идиотов, которых мы выпускаем каждый год, мне удается вырастить хоть одного, такого, как вы, я считаю весь выпуск удачным.

- Но почему? – удивился я.

- Потому что если на тысячу идиотов не приходится хотя бы один романтик, считающий войну кретинизмом, такая армия тоже не может победить. Потому что у нее не будет флага и не будет штаба. Не будет знамени и не будет цели. А если идти в атаку без знамени, без цели, без штаба, это, юноша, не атака и не армия. А бандитизм и балаган!

Я был очень удивлен такой речью капитана Немо. И я решил проверить, не ошибаюсь ли я. Может быть, мне только показалось?

- Товарищ генерал, разрешите спросить, - сказал я.

- Спрашивайте, - сказал генерал, отвернувшись от меня и снова погрузившись взглядом в зеленую булькающую тьму аквариума.

- Вы… Капитан Немо? – спросил я.

Немо обернулся на меня. Посмотрел мне прямо в глаза. Сомнений не было – передо мной был капитан Немо, по крайней мере, в исполнении актера Дворжецкого, так как другой экранизации роман Жюля Верна я все равно не видел.

- Да, - сказал Немо. – Я – Немо. Если хотите.